Брэт, стоявший на крыльце дома, без указов сходил в конюшню и принес «амазонку», которая осталась на ранчо от Дженнифер. Четыре года она провалялась без дела, а теперь ей найдут применение.
Парень отсчитал мне в ладонь золотые монеты, а Хиляк засунул седло в фургон.
Всадник нерешительно пожевал губами, потом оглянулся через плечо на Хиляка и Люсиль, а затем снова обернулся ко мне:
– В городской конюшне нам сказали, что у вас есть лошадки на продажу.
– Найдутся, – кивнул я.
– Мы бы хотели купить одну для мисс Сноу.
Нет, «бегунами» они не были, потому что деньги у них водились. Просто ищут земли или?.. Я невольно вспомнил слова Джо и еще более пристально прошелся по ним взглядом. Всадник вооружен не был, а вот у Хиляка неестественно топорщился карман пиджака на правом боку. Он прятал револьвер за поясом – это делали немногие, только те, кто умел с ним обращаться. Девица вроде держалась естественно, но кто ее знает – может, она прячет оружие в складках платья? Все это весьма подозрительно… Однако я был уверен, что и моя команда не спит.
– И какие же лошади нравятся мисс Сноу? – я продолжил разговор, как ни в чем не бывало.
– Спокойные и послушные, – ответил вместо нее возница.
– Трент, зови ребят. Надо выпустить лошадей в корраль.
Дрэйпер приподнял шляпу и скрылся в конюшне. Я показал на корраль рукой:
– Вы можете подойти поближе.
Ребята вывели с десяток лошадей и пустили их в загон к гулявшему там вороному мерину.
– Выбирайте любую, кроме вороного, – разрешил я.
– Почему кроме вороного? – поинтересовался всадник.
– Эльдорадо не продается.
– Ну а если мисс Сноу понравится именно он? – вздернул подбородок Хиляк.
– Это ничего не изменит.
– Почему? Если мисс…
– Он не продается, – отрезал я. – Эльдорадо болен, он нуждается в надлежащем уходе, потому что у него эмфизема.
Они, все трое, посмотрели на меня мало что выражающими глазами, и я понял, что мои слова ничего им не сказали.
– Грубо говоря, у него почти не работают легкие. На нем нельзя ездить, иначе он начинает кашлять.
После этого спор моментально прекратился. Они выбрали одну из предложенных лошадей и укатили. Я долго смотрел им вслед, смотрел, как они растворяются в лучах заходящего солнца.
– Фокс, ты чего? – ко мне подошел с винчестером в руке Уолт Риардон. – Девица эта, что ль, в душу запала?
Я покачал головой и стал стягивать с рук перчатки:
– Нет, Уолт. Я просто подумал об истиной цели их приезда.
– Ты это…
Неожиданно грохнувший выстрел не дал ему договорить. Мы ринулись и разные стороны. Он, пригибаясь к земле, в сторону барака для ковбоев, а я, вытаскивая на ходу револьвер, к дому. Рамона распахнула передо мной дверь и, едва я оказался внутри, тут же захлопнула ее. Из кухни вылетел Сэм Авмерс, наш повар и кашевар. Он держал в руках дробовик, и я знал, что пользоваться им он умеет получше некоторых. Сэм занимался ужином, это сразу было видно, потому что он был в переднике.
– Опять какие-то сволочи! – выругался он и моментально спохватился: – Ой, извините, мисс…
– Пустяки, Сэм, – великодушно простила его мисс. – Иногда сама так выражаюсь.
Раздались дикие вопли, вырывавшиеся, видимо, не из одной глотки. Они заглушали даже бешеный топот копыт. Во двор «Лилии» хлынул поток всадников.
Я распахнул окно, Авмерс последовал моему примеру, и мы с ним одновременно выстрелили по всадникам. Один сразу же рухнул под копыта лошадей, метавшихся по двору, потому что все хозяйственные постройки были окружены глубоким и широким рвом с водой, и выход, без дополнительного, съемного моста, находился там же, где и вход. Сердце ранчо было расположено как бы на острове.
