С Антохой мы дружили с 3-го класса и прошли огонь и воду. Хотя, конечно, это были всего лишь обычные фазы взросления, однако лишь с ним одним из всех моих приятелей я мог быть по-настоящему откровенным. Мы с ним облюбовали именно это кафе – нам нравилась здешняя обстановка, мягкие кожаные кресла и полу-кабины, отделявшие столики клиентов. Главное, здесь всегда имелись свободные места, можно было спокойно общаться и даже если мы прилично напивались, проблем не возникало – нам вызывали такси до дома.
Мой друг снял свой строгий офисный пиджак и ослабил галстук, а чтобы лучше меня видеть, достал очки, которые, будучи не у компьютера, надевал достаточно редко, поскольку считал, что без них выглядит более презентабельно. И сразу стал похож на себя семнадцатилетнего. Именно таким он был в старших классах гимназии. Когда был младше тайком от родителей в школе он снимал их и прятал в кармане, не хотел выглядеть ботаном перед девчонками, по причине чего делал много ошибок в контрольных. Между прочим, он сразу заметил, что я несколько не в себе. Тем более что сегодня расслабляться алкоголем я наотрез отказался.
– Лёка, не вижу твоей ослепительной улыбки, сражающей всех наповал, – обнял он меня, а потом сел поудобней и усмехнулся:
– Ладно, азиатчина, колись, в чем проблема.
– Проблема, да… – пробормотал я, прикидывая, как лучше описать ему то, что происходило со мной последние дни.
– Понимаешь, кажется, у меня мозги переклинило, – начал я.
– Что такое? Нервы?
– Да, наверное, хотя…
Я вкратце рассказал ему о секретарше, не называя ее имени и обходя интимные подробности.
– Не знаю, что теперь делать, со мной такое впервые. В этих делах я практически никогда не теряю самоконтроля, не терял до сих пор… Ты же знаешь, меня всегда хватало от силы на одну ночь, а тут остановиться не могу.
– Ничего себе! – воскликнул изумленный Антон, – Может, это козни конкурентов?
– Старик, мне не до шуток, – устало опустил я голову.
– Да понял я, понял. Нужно подумать. Может быть, ей что-то нужно от тебя? Секреты фирмы, например.
– Да какие у нас секреты? Обычное архитектурное бюро. Да и вовсе не она инициатор наших встреч.
– Лет девятнадцать-двадцать ей, говоришь? Она что, очень красива? У тебя есть ее фото? – спросил он, и я с изумлением понял, что даже не подумал щелкнуть ее на свой мобильный.
– Тот факт, что не она, а ты тащишь ее в постель, совершенно ничего не значит. Мало ли у бабского отродья замаскированных уловок, направленных на захват. С ними всегда следует быть начеку. Сам должен по опыту знать. Сколько их вокруг тебя увивалось, ты ж у нас неотразимый. Одни корейские глаза чего стоят, про губы вообще молчу.
– Хватит! Мне всегда было плевать на баб, ты же знаешь.
– Не скажи, и на старуху бывает проруха. Взять хотя бы феромоны. Сейчас даже синтетические изобрели, побрызгался и вуаля – ты уже магнит для противоположного пола. А еще – вдруг она что-нибудь подсыпает тебе в питье? Правда, слишком уж она молода, чтобы быть прожжённой и опытной. Хотя сейчас и в 13—14 лет бывают те еще лолиты профурсетки.
– Да не пили мы с ней ни разу! Я ее почти силой у себя каждый раз удерживаю.
– Вот как? Надо же, – удивился мой друг и задумался.
– А что, – вдруг оживился он, – говоришь, вы уже почти неделю встречаетесь?
– Пять дней, – обреченно уточнил я.
– Есть отличный способ охладить твои мозги – просто потерпи немного и дождись проявлений пмс у твоей новой пассии. Этот синдром частенько у баб бывает перед критическими днями примерно за три дня. Так что, по теории вероятности он может наступить у нее очень скоро. Редкая мамзель не стервенеет в этот период. Я это у себя на работе регулярно наблюдаю. А сами критические дни – как по мне, так это вообще трэш, реально способный отрезвить от любого любовного сумасшествия.
