– И лодки у меня нет.
– У Леньки, дружка твоего, есть.
Пшеничная – станица небольшая, Родион знал всех жителей наперечет. У кого казачьи шашки водятся, знал, кто коней держит, кто на лодках рыбачит. И кто с кем дружит, имел представление. А уж Славкиного-то дружка знал как облупленного.
– Так это, у отца его лодка.
– А Ленька взять ее не мог?
– Так Ленька… – замялся Слава. – Ленька не мог.
– А если мог?.. Значит, так, сейчас едем к Леньке.
– Ну, поехали, – пожал плечами Стенькин.
– Начальник твой все поймет, товарищи твои поймут, что ты под подозрением. Дело придется возбуждать. А так бы вернул доски, и никаких проблем…
– Да я б вернул! Если б знал, где они!.. – Славка с вызывающим видом скрестил на груди руки.
– Ну, смотри, я предупредил.
– Но я на самом деле ничего не брал! Да и как бы я смог, тут охрана везде!
Слава повертел головой, обвел рукой вокруг себя, но, к своему разочарованию, не обнаружил ни одной камеры, в обзор которой попадали бы доски, вернее, место, где они хранились. И охранников Родион не увидел. Двор закрывался на ночь, охранники присматривали за воротами, а внутрь не заходили. Возможно, и воспользовался этим обстоятельством Стенькин и украл доски.
«Мерседес» неновый, но в хорошем состоянии, красивый, бордовый. Такой вот прощальный привет оставил своей дочери Туманов. Он уже в Крыму, жена с ним, два сына, а Майя осталась в Пшеничном. Огромный дом на ней, мужа нет, зато любовник появился. Глядя на «Мерседес», Родион постарался настроиться на рабочий лад. Он здесь исключительно по заявлению о краже. Только она должна интересовать его, и ничто другое.
Но Майя такая красивая, эти волосы, эти глаза, эти губы. Все дышит свежестью и нежностью, женское обаяние просто зашкаливает.
Майя могла бы заехать в ворота своего дома, не выходя из машины, но все же решила остановиться. В колледже она училась, только что вернулась с занятий. В машине никого, и в доме пусто. Ей, должно быть, одиноко. Но Родиона это не должно касаться.
– Случилось что-то? – спросила Майя, глядя на Фомина с иронией обиженной девушки.
– А должно было что-то случиться?
– Ну, ты же здесь не из любви… к искусству.
– Стенькин в краже подозревается.
– Неужели на этот раз генеральскую форму украл? – усмехнулась Майя.
Ветер немного стих, но все же он дул ей в спину. И она не могла этого не чувствовать. Возможно, потому ее и клонило к Родиону. А может, ее к нему притягивало что-то другое.
– Доски. Со стройки. – Фомин кивком указал в сторону терминала. – Четыре кубометра.
– Много.
– За час-два не управиться. И в одиночку тоже.
– И кто сообщник? – правильно поняла Майя.
– Кто сообщник…
Напрасно Родион ездил к Леньке, и двор осмотрел, и лодку, ни досок не нашел, ни следов транспортировки.
– Стенькин сказал, что у тебя до двух часов был.
– А почему на «ты»? – с насмешливым возмущением спросила Майя.
Родион промолчал, но удивление выразил – движением бровей.
– Если я сообщник, значит, на «вы». Гражданин начальник!
Голос у Майи нежный, звонкий, слушать ее, как из ручья ключевую воду пить. Но иногда этот ручей становился шумной полноводной рекой.
– Это правда?
– Что я сообщник?
– Что Стенькин у тебя был?
– Если на «ты», значит, все-таки не сообщник.
Майя подалась к Родиону, как будто собиралась прильнуть к нему, и руку подняла, как будто хотела коснуться его носа.
– Был Стенькин?
– А если был?.. Я девушка одинокая, а вокруг волки. – Майя обвела рукой вокруг себя.
