– Мы уже наслышаны, месье Альбер, что их монашеское величество, достопочтенный фра Ансельмо, дал вам почитать новую и весьма интересную книгу, – стараясь держать себя в руках, сказала баронесса.
– Вы абсолютно правы, мадам. Так и есть.
Отвечая, он, наконец, выпрямился и подвинул раскрытую книгу вперёд.
– Вы настолько дружны с почтеннейшим братом, что первым удивить он решил именно вас.
Сказав это, баронесса устало улыбнулась. Невежда, не сведущий в том, на какие жертвы способны пойти женщины ради своей красоты, мог бы подумать, что та попросту больна. Но Альбер, будучи не из таких, догадывался о причине сего недомогания.
– Покорнейше прошу извинения, – после секундной паузы, сказал он, готовясь поддержать сеньору, если ей уж совсем станет невмоготу.
– Не стоит извинений, – преодолевая слабость, махнула рукой баронесса. – Лучше покажите-ка нам, что это за удивительная книга такая.
– «Комедия» – быстро, всё ещё волнуясь, ответил Альбер.
– «Комедия»? Что, так прямо и называется «Комедия»?
– Да, мадам. Просто «Комедия».
– А кто же автор этой самой «Комедии»?
– Некий флорентиец. Данте Алигьери.
– Флорентиец. Ох, уж эти итальянцы! Всё у них лучше, чем у других. Ни в чём им нет равных.
– Вы правы, мадам. Эта «Комедия» поистине божественна. Мне никогда ещё не приходилось слышать или читать что-либо подобное.
– Тогда давайте читать вместе. Она, кажется, на флорентийском?
– Да, мадам.
– Прекрасно. Мой любимый «прононс». Нет во всём мире более тонкого и певучего диалекта.
И, сказав это, она уселась на лавку рядом с Альбером. После чего, бесцеремонно придвинув книгу к себе, перелистала её обратно к первой странице и начала читать, причём сразу же переводя с тосканского на французский ойль. Получалось это у неё куда лучше, нежели у Альбера, и ему самому было не менее интересно прослушать всё заново, особенно те моменты, которые он не смог понять. Остальные же, кроме карлицы Жозефины, которая ушла, чтобы уложить спать маленькую Жаклин, расселись рядом и приготовились слушать.
Очень скоро весть о том, что наверху читают какую-то книгу облетела весь замок, и постепенно в эту маленькую гостиную набилась целая уйма народа. Даже те, кто занимался на ристалище, бросили свои упражнения и поспешили присоединиться к остальным.
Так начались эти долгие дни и вечера, посвящённые прочтению божественной поэмы великого флорентийца.
На следующий же день сборище началось не после обеда, как днём ранее, а сразу же после завтрака. Причём, маленькая гостиная оказалась так набита, что в ней было не протолкнуться. Но далеко не всем желающим удалось остаться на своём заранее согретом месте. Мадам Анна, которая сама же читала поэму, приказала большинству своих слушателей немедленно убираться, оставив вокруг себя лишь небольшой круг, среди которых, главное место досталось Альберу. И когда сама госпожа уставала читать и переводить, то роль чтеца на время переходила к нему.
С того дня весь двор просто помешался на «Комедии». Все только о ней и говорили. Те, кому было позволено слушать, просиживали, словно привинченные к своим лавкам, от завтрака и до самого ужина, даже на обед прерываясь с большой неохотой. А после, в свободное от чтения время, на словах, передавали услышанное остальным. Те же, пересказывая всё друг другу, только и желали услышать какой-нибудь новый стих. Не зная древней истории и античных мифов, коими щедро была наполнена поэма, не зная большинство её персонажей, среди которых первое место занимали личные знакомые самого Данте, да и, порой, вообще не понимая о чём идёт речь, рассказчики и слушатели усердно заучивали гениальные строфы и с нетерпением ждали нового дня, чтобы услышать новую песнь. И кухарки, разделывая рыбу на ужин, и мундшенки, подбрасывая дрова в камин, только и говорили, что о бессмертной поэме.
