– Зачем они это делают?
– Чтобы, когда они принесли еду ты съела все до последней крошки.
Сил нет ни на что. Приходится прилагать усилия, чтобы просто вытянуть ноги. Я лежу на полу своей камеры и наблюдаю за мерцанием факела. Его снова зажгли, но совсем скоро он погаснет.
Временами появляется отвратительная боль в желудке, скорее всего это от голода. Все мысли наполнены едой. Такой голодной я никогда себя не чувствовала. Хочется хоть чем-нибудь заполнить желудок, чтобы боль исчезла. Вспоминая о всех вкусностях сделанными Исайей рот наполняется слюной. Сладкие пироги и печенья с посыпками, мясо и рыба с различными специями, привезенными из дальних уголков Терртена. А спелые фрукты, которые всегда стоят на столе. Хэвардский виноград самый сочный. Кажется, что во рту появляется его вкус. Голод и правда может свести с ума. Поэтому лучше всего засыпать, как советовала Тасита.
– Почему просто не накормить нас, все голодают уже несколько дней. Мы съедим все, что дадут и без этого.
– Но в этом то и суть. Сначала они маринуют тебя в темной камере, без еды и воды. И когда сил уже совсем нет, они принесут обед, не смей есть его, не притрагивайся ни к чему. – резко произносит она.
– Почему?
– В еду добавляют вещество, которое сделает тебя податливой, затуманит разум. Сделаешь все, чтобы тебе вновь дали звездной пыли. Будет трудно вернуться в норму, некоторые потом жить не могут без нее.
Умереть с голоду, тоже не в моих планах. Мне кажется я съем все, что мне дадут, это чувство голода невыносимо.
– С чего ты это взяла?
Беседа с Таситой разбавляет мои дни.
– Потому что когда-то я тоже была работорговкой.
– Этот шрам с тех времен? – не успев подумать, спрашиваю я. – Прости, я не должна была спрашивать.
Я не вижу выражение ее лица, но уверена, что этот шрам вызывает не самые теплые воспоминания. Она выдержав паузу, отвечает:
– Я была молода и глупа, парень с которым тогда была вместе предложил подзаработать. Я никогда не знала, что такое сытый желудок, так что согласилась. В тот момент мне казалось, что так будет лучше. Мы присоединились к работорговцам на западе, нападали на небольшие деревни в глубинке, грабили и продавали людей. Все шло хорошо, денег было так много, что я могла обеспечить себе старость. В какой-то момент я захотела выйти из игры. Они не позволили мне уйти. – обыденно-притворным тоном произносит она.
Не знаю, как реагировать на слова Таситы, когда-то она было одной из них из тех, кто сжигал деревни дотла, чтобы у людей не было места, куда бы они могли вернуться, той кто заставлял людей голодать. Не представлю кем нужно быть, чтобы быть готовым творить эти ужасные вещи.
– Тот парень перерезал мне глотку, но не удосужился проверить мертва я или нет. Я лежала в канаве на краю города пару часов, надеясь, что придут люди и помогут. В тот момент я вынесла для себя один важный урок. Никто не придет меня спасать. За свою жизнь нужно бороться самостоятельно.
– Как ты выжила? – сквозь шок спрашиваю я.
– Выползла из канавы и дошла до ближайшего дома. – Тасита смеется. – Судьба сыграла злую шутку. Сначала ты стоишь по ту сторону камеры, а потом сидишь в ней.
Слова Таситы эхом отзываются во моей голове. «Никто не придет». Я уверена, что Август выживет, но он ранен и даже не знает где я. Никто не знает, что я здесь. Ни Август, ни солдаты Хэварда не придут за мной. Но как думать о пути спасения, если все мои мысли заняты едой.
