Стук в дверь стал ознаменованием начала нового дня. Дим открыл глаза – за окном едва-едва обозначился рассвет.
– Доброго утра, – на пороге, опустив глаза, стоял Рамир.
Димостэнис едва заметно улыбнулся и пропустил раннего гостя в комнату.
– Я хочу попросить прощения за своего отца и за наше с Ланой поведение.
– Тебе не за что извиняться. Правитель Фельсевера имеет право негодовать на того, кто нарушает законы его страны.
– Наша встреча на той поляне не была случайностью, – понуро произнес юноша.
Дим удивленно приподнял брови.
– Вот как?
– Мы знали кто ты и следили за тобой. Мы думали, – Рамир прервался, подбирая слова.
– Думали, что раз я имперец, то с радостью начну попирать ваши правила и разрушать сложившиеся устои? – безжалостно уточнил Дим.
– Что поможешь нам, так как не знаком с нашими представлениями о жизни.
– Может стоило просто попросить, – язвительно бросил Иланди.
– Ты бы согласился? – вскинул голову юноша.
– Вряд ли.
– Вот видишь! – как за спасительную соломинку вцепился в его ответ Рамир. – Мы видели, как ты поехал в деревню и знали, что твой путь будет лежать через ту поляну и ждали тебя, тренировались в плетениях, которые мы умели делать. Потом пришли эти люди. Дальше ты все знаешь сам.
Димостэнис молчал.
– Я понимаю, – наследный принц Фельсевера поднял на него глаза, – что нельзя обманом заставлять людей делать то, к чему они не готовы или просто не хотят. Поэтому прошу у тебя прощения.
– Прощаю – сухо произнес Дим.
Рамир уныло повесил голову.
– За эти несколько дней ты изменил нашу с Ланой жизнь. С тобой вдруг все стало по-другому. У меня появился даже не друг – старший брат. Все понимающий и поддерживающий. Я бы хотел, чтобы все так оставалось и дальше.
Молодой человек тяжело вздохнул.
– Я всегда мечтал видеть такого друга в отце. Ты не представляешь, как это, – он прервался, погрузившись в собственные мысли, подыскивая слова.
– Жить в ожидании признания, – тихо, за него проговорил Димостэнис. – Чувствовать себя неумехой, подражая, стремясь, быть хоть немного похожим на него. Идти наперекор, только чтобы тебя наконец заметили. Протестовать, напоминая о своем существовании.
Юноша резко обернулся.
– Откуда ты это знаешь?
Дим грустно улыбнулся.
– Мир гораздо больше, чем тебе кажется. Мы все повторяемся в нем по многу раз. Попробуй посмотреть на все другими глазами. Чаще мы сами создаем себе проблему, потом начинаем судорожно искать ее решение. Совершаем одни и те же ошибки. Думая при этом, что жизнь нас чему-то учит.
– Как делать правильно?
– Чаще всего решение проблемы находится в самом начале, когда ты только ее создаешь. Остановись на этом этапе и спроси себя: «зачем?» «мне это надо?» Половина наших бед от головы. Людям вообще нравится страдать.
– Сам-то ты как? Следуешь тому, что сейчас мне сказал? – недоверчиво хмыкнул Рамир.
Димостэнис задумался, наблюдая за одиноким лучом Таллы, робко скребущимся в темные занавеси. Он резко, широким жестом распахнул окно, впуская в комнату свет нового дня.
– Я заменяю слово проблема на слово приключение и жизнь расцветает новыми красками.
Собеседник ошарашено хлопнул ресницами. Дим не выдержал и улыбнулся.
– Если бы я умел, как сказал тебе, – он вновь стал серьезным, – то я бы…
Не гонялся бы за неизведанным.
Не пытался раскрыть спрятанные под гнетом аров тайны.
Не шел наперекор всему миру.
