– Земляки! Вы все, наверное, уже знаете зачем я вас собрал. Долго задерживать не буду, потому что знаю, что каждого ждет работа, началась весенняя пахота, поэтому каждая минута времени нам дорога. Вообще я планировал собраться с вами с совершенно другой целью, но получилось совсем по-другому. Все вы знаете про Андарбека нашего, сына Мовлида Муртазова…
– А что про меня не знать-то? – с ухмылкой встал у двери Андарбек. Помещение полностью обдало перегаром.
– Ээээээх родиться бы мне заново, чтобы тебя не узнать – вскрикнула Кемси.
– Глаза бы наши тебя не видели, – подхватил Карим.
– Тише вы! Андарбек, ты бы поздоровался для начала что ли —тихо сказал Хайрулла.
– Судить меня собрался? Может в тюрьму еще посадишь? Вечно цепляешься, дергаешь меня. Власть свою хочешь показать? Ты всегда себя выше ставишь, а простых за людей не принимаешь – начал уже скрипеть зубами Андарбек.
– Да ты что мелешь???? Что ты себе позволяешь? Ты хоть чеченкой-матерью рожден на этот свет??? – возмутился один из сельчан.
– Тихо! Пусть продолжает, – возразил Хайрулла.
– А я и продолжу. Ты возомнил себя! Всех пугаешь своей смелостью, родовитостью! Меня не напугаешь! Я тоже умею кинжалом размахивать, – неприятно растягивая слова произнес молодой человек и достал из-за пояса оружие. – Вот видишь?! – поднес он прямо к лицу Хайруллы короткий, блестящий кинжал. Гул дикого возмущения прошелся по всему помещению. Такую наглость в ауле никогда еще никто себе не позволял. Казалось, что Хайрулла разотрет этого парня в порошок. Мужчина молчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но вулкан, вспыхнувший в его глазах обдал жаром каждого, кто присутствовал там. Хайрулла молча выхватил кинжал у Андарбека и, не проронив ни единого звука, вцепился в него руками и через несколько секунд, согнув его дугой, выкинул к ногам парня.
– Ты не ровня мне, чтобы я с тобой отношения выяснял! Если и буду разбираться, то с отцом, а он твой поступок никогда не одобрит! С детьми я не скандалю и не враждую. Уйди с дороги, щенок! – прикрикнул на него Хайрулла и вышел, разбрызгивая по полу капли свежей крови с рук. Сельчане, словно онемевшие, наблюдали за этой картиной. Да и Андарбек сразу же отрезвел и, как крыса, прошмыгнув за дверь, испарился.
– Можете расходиться по домам. И извините, что так вышло. Я не сдержался, – виновато посмотрев на свои окровавленные руки, промолвил Хайрулла и сразу вышел, не дожидаясь ответа. Вслед за ним выбежал Хамид.
– Хайрулла, подожди. Ты… это… извини, что я ничего не сказал. Ты вообще правильно поступил, достойно. Нечего об этого щенка руки марать и время тратить на его поучения. Но раны надо обработать, перевязать.
– Вы лекари вечно о своем! Эх! Тоже мне нашел раны! – усмехнулся Хайрулла.
– Будешь к Мовлиду идти, скажи мне. Вместе пойдем.
– Да ну, не нужно! Подумают еще, что припугнуть хочу, с помощником пришел. Спасибо, Хамид, пойду домой.
– Как скажешь…
– Весь день испортил, гаденыш…
Хайрулла решил, не откладывая, сегодня же пойти к Мовлиду. – Вот только руки вымою и пойду – думал Хайрулла, направляясь к своему дому. Близнецы играли во дворе, перебирая пухленькими ручонками острые камушки. Малик, как обычно, возился с конем. Услышав шаги, Муъминат вышла на улицу.
– Принеси мне воды и помоги чем-нибудь перевязать руки, – сказал Хайрулла и сел на пень, который остался после срубки старого ореха.
