Серебряный век. Поэты и стихи - страница 3



Влияние творчества и идей Мережковского испытали на себе поэты Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, философы Николай Бердяев, Александр Мейер, Федор Степун, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд. Томас Манн называл Мережковского «гениальнейшим критиком и мировым психологом после Ницше».

До революции Мережковский был одним из самых издаваемых писателей в России. Категорически не приняв власть большевиков, в декабре 1919 года он тайком покинул Петроград (в выезде было отказано) и с 1920 года жил во Франции. Скончался от кровоизлияния в мозг 7 декабря 1941 года. До последнего дня рядом с ним находилась его жена, поэтесса и писательница Зинаида Гиппиус, с которой они прожили, почти не разлучаясь, сорок два года, создав самый известный творческий тандем в русской культуре начала века.


Дмитрий Мережковский


Часы

     Не наслаждение, не мука,
     Не вдохновение страстей,
     Удел живых – тупая скука,
     Пустое бремя лишних дней.
     Я не ропщу и не страдаю,
     Я к одиночеству привык:
     Часы, часы, я понимаю
     Ваш утомительный язык.
     На жизнь смотрю я хладнокровно,
     Где нет друзей и нет врагов.
     И бьется сердце ровно, ровно,
     Как сердце мертвое часов.
31 августа 1895

Голубое небо

     Я людям чужд и мало верю
     Я добродетели земной:
     Иною мерой жизнь я мерю,
     Иной, бесцельной красотой.
     Я верю только в голубую
     Недосягаемую твердь.
     Всегда единую, простую
     И непонятную, как смерть.
     О, небо, дай мне быть прекрасным,
     К земле сходящим с высоты,
     И лучезарным, и бесстрастным,
     И всеобъемлющим, как ты.
1905

«Кроткий вечер тихо угасает…»

     Кроткий вечер тихо угасает
     И пред смертью ласкою немой
     На одно мгновенье примиряет
     Небеса с измученной землей.
     В просветленной, трогательной дали,
     Что неясна, как мечты мои, —
     Не печаль, а только след печали,
     Не любовь, а только след любви.
     И порой в безжизненном молчаньи,
     Как из гроба, веет с высоты
     Мне в лицо холодное дыханье
     Безграничной, мертвой пустоты…
26 августа 1887

«Дома и призраки людей – …»

     Дома и призраки людей —
     Всё в дымку ровную сливалось,
     И даже пламя фонарей
     В тумане мертвом задыхалось.
     И мимо каменных громад
     Куда-то люди торопливо,
     Как тени бледные, скользят,
     И сам иду я молчаливо,
     Куда – не знаю, как во сне,
     Иду, иду, и мнится мне,
     Что вот сейчас я, утомленный,
     Умру, как пламя фонарей,
     Как бледный призрак, порожденный
     Туманом северных ночей.
1889

На даче

     Шумит июльский дождь из тучи грозовой
     И сеткой радужной на ярком солнце блещет,
     И дачницы бегут испуганной толпой,
     И летних зонтиков пурпурный шелк трепещет
     Над нивой золотой…
     А там, меж бледных ив с дрожащими листами,
     Виднеется кумач узорного платка, —
     То бабы весело с разутыми ногами
     Теснятся на плоту; и звучного валька
     Удары по белью над ясными волнами
     Разносит далеко пустынная река…
1887

«О, мука вечной жажды…»

     О, мука вечной жажды!
     О, тщетная любовь!
     Кто полюбил однажды,
     Тот не полюбит вновь.
     Смиренью учат годы:
     Как все, терпи, живи;
     Нет любящим свободы,
     Свободным нет любви.
     Узла ты не развяжешь,
     Не сможешь ты уйти
     И никогда не скажешь:
     «Я не люблю, – прости».
     Но жизни злая сила
     Навек меня с тобой,
     Как смерть, разъединила