Когда мы подъехали к старинному «Пера Палас», лед между нами совсем растаял. Отель располагался на узкой улице, его сияющие сквозь дождь огни и кованый козырек над входом придавали зданию сказочный вид.
* * *
Мне почему-то приятно сейчас представлять «Пера Палас». Мы на высоте восьми тысяч метров, салон самолета погружен в темноту, и мне в лицо бьет свет от ноутбука. Отель был построен для аристократов, путешествующих на «Восточном экспрессе», и в 1895 году состоялся бал в честь его открытия. Для меня это до сих пор самое необычное здание Стамбула.
Когда мы, спасаясь от дождя, поспешно заходили в лобби «Пера Палас», Сулейман передал чемодан профессора сотруднику отеля. Однако скрипку Вагнер нес сам: он с ней не расставался.
Пройдя через вращающиеся двери, я обернулась к оставшемуся позади Сулейману и увидела, что следовавший за нами белый «рено» припарковался здесь же. Слишком много совпадений. Неужели правительство приставило к профессору охрану? Он настолько важная персона? Может быть, и правда совпадение. Ведь не только мы ехали из аэропорта в «Пера Палас».
Когда мы вошли в отель, Вагнер стал еще более печальным. Взгляд его голубых глаз был задумчив. Он будто бы побледнел, но мне могло так показаться от света огромной люстры над нами.
– Посидите немного, я вас оформлю, – сказала я, усадив его в старое, но красивое кресло-бержер. – Можно ваш паспорт? Хотите кофе или чего-нибудь покрепче?
– Когда вы закончите, не хотите выпить вместе виски? – ошарашил он меня.
– Конечно! – ответила я, тревожась, однако, когда же я вернусь домой, как приготовлю ужин Керему.
На ресепшн Мустафа-бей[13] спросил:
– Снова гости?
– Что поделать, такова наша работа. Человек пожилой, устал. Дайте ему тихий номер.
– Не беспокойтесь, Майя-ханым[14].
– Спасибо.
Возвращаясь к Вагнеру, я попросила у официанта двойной виски «Джей энд Би» и белый портвейн:
– Виски со льдом, а еще подайте воду и закуску, пожалуйста.
Но подойдя к профессору, я увидела, что он уснул в кресле: голову прислонил к краю спинки, дышал глубоко и ровно. Вид у него был невинный.
Так было даже лучше. Воспользовавшись ситуацией, я решила поскорее бежать домой. Отменила заказ и попросила официантов не трогать гостя:
– Как проснется, отведите в номер.
Затем взяла на ресепшн листочек, украшенный вензелем «Пера Палас», и написала короткую записку: «Ходжа, вы так крепко спали, я не стала вас беспокоить. Завтра утром в 11 я за вами заеду».
Выйдя из отеля, я направилась к Сулейману. Стараясь выглядеть приветливо и даже слегка коснувшись его руки, я сказала:
– Мы сегодня припозднились.
Я слегка к нему наклонилась, как будто так меня будет лучше слышно:
– Керем ждет ужин. Поехали ко мне? Если тебе не сложно.
* * *
Господи! Сейчас пишу это, и мне немного стыдно. Ну что значит «поехали ко мне»? В попытке расположить его к себе что я такое ляпнула? Разумеется, никакого подтекста в моих словах не было. Когда я печатаю эти строки, я могла бы использовать другие слова, не те, что помню, а более подходящие – я бы не погрешила против правды. Но пусть, я пишу, как приходит в голову, не тревожась и не боясь быть неправильно понятой.
В конце концов, я не писатель. Ценность моего рассказа только в правдивости. Да и находясь в небе, в темноте, когда все вокруг спят, как-то не чувствуешь потребности заниматься самоцензурой.
* * *
Сулейман немного помедлил. Вероятно, думал, какую выгоду он из этого извлечет. Затем он оживился:
