Сжимал, выдавливал вдох и трепал из стороны в сторону, словно хотел смешать с водой. И как равнодушно смотрело на все происходящее огромное, теплое, такое родное, такое дорогое солнце! А исполин все не отпускал, а воздуху и этому солнцу было безразлично, что сейчас перестанет быть еще одно «я»…
Мы добрались до берега вместе, на темный песок я положил Светину доску, пристроил рядом свою, а Света села, обхватив колени и уткнувшись в них лицом. Перед нами, шириной в обзор, переливал океан волнами свою мощь и с волн катились наши ребята.
Света вздрагивала и вдруг явственно всхлипнула. Словно какая-то горечь, более едкая, чем океанская соль, жгла её горло.
– Я не… не могу-у-у, – заикаясь, выговорила она. – Я… мне страшно. Страшно… – едва слышно прошептала она бледными губами и отвернулась.
И, пожалуй, именно тогда еще одно «я» действительно умерло.
Но спустя несколько дней, когда Света сама взяла доску и выгребла в океан в Куте, а я сидел в тени кустов у посаженной мной пальмы, выслушивая трескотню местного владельца четырех зонтов и восьми шезлонгов, родилось новое «я». Света каталась. С опаской, потихоньку, но гребла, и волна брала её в свою ладонь.
Учить сёрфингу – все равно что сажать деревья. Опускаешь саженец в почву и гадаешь – примется или нет, съедят подземные таракашки его слабые корни или нет… И так здорово, когда из жесткой коры на веточке вдруг появляется почка.
Но что оно такое – «я»? Совокупность чего? Крови и органов? Амбиций? Мыслей и эмоций? Какая-то малопонятная аура, о которой так много трещат как бы просветлённые?
Мне кажется, далеко не все сумели ответить на вопрос о том, что же такое их собственное «я», но стремятся объяснять тайны мироздания, хотя оно, мироздание, именно с «я» и начинается.
Утро начинается с луча, с птичьей трели, которую мимолетом птица вылила в запутанное пространство между веток, потому что не петь она не может. С шороха волны, который становится явственнее с рассветом, оттого что купно со звуком теперь вторгается в меня ещё и ставшее видимым движенье вод. И я начинаюсь с совокупности слышимого и видимого, а ещё я знаю, как океан пахнет, и чувствую на коже его кипучую соль.
Я – многочисленность моего мира, и мой мир – многочисленность таких вот «я».
В эту книгу среди глав-сетов вплетена моя методика, то, что я рассказываю на своих уроках. И эти уроки – не передача чьих-то заученных правил; я передаю свои переживания, которые копились более двадцати пяти лет – с 1994 года.
Для чего, казалось бы, на своем первом занятии по серфингу узнавать, преодолевая желание броситься в прибой, теоретические премудрости возникновения волн, их типы и прочее, вместо того чтобы наслаждаться соперничеством с доской?
Ответ очевиден инструктору, который работает не ради продажи ощущений, но для передачи знаний: чтобы свести соперничество ученика с доской и океаном до минимума, оставив ему как можно больше времени на работу над собой. И вовсе не претендует при этом инструктор на роль гуру или оракула, потому что сёрфинг – это работа над собой, и в какой бы плоскости она ни проходила, физической или моральной, инструктор только посредник.
Почему человек на доске вдруг начинает катиться в прибое? Обычно начинающий сёрфер наивно полагает, что волна, подхватив, понесет его вместе с доской сквозь свежесть прибоя и ему останется только встать, эффектно расправив руки.
