Сергей Есенин. Навсегда остался я поэтом - страница 4

…Тогда в США пытался удержаться на своей шаткой морализаторствующей табуретке «Сухой закон». Кто знает, может, Есенин обращался с издёвкой именно к заокеанской стране-блуднице: «Пей со мной, паршивая сука!» (Хотя, может, это и не ей, злой мачехе-Америке, посвящалось: прямого посвящения автором не указано. Тут всё равно одни предположения: кому, как, где, когда, да кто прототип).

А если заняться подобными догадками ещё поглубже да попристальнее, то можно и порассуждать от души… Только не самому – единичное частное мнение едва ли кому будет интересно. А пригласить экспертов-есениноведов, историков, философов, литературоведов, прозаиков, поэтов, восторженных любителей, а также литературных организаторов, администраторов и распорядителей (а куда сейчас без них?). Глядишь, все вместе и смогут многое в богатом есенинском наследии – как биографии, так и художественном творчестве – прояснить.

Главное, чтобы не получилось очередной монографии. Их уже и так более чем достаточно! По сто раз проговорены и обмусолены все обстоятельства жизни поэта, ни одна из его строк не осталась без внимания пытливых исследователей. «Что-кто-когда-с кем-зачем?» – не думаю, что неискушённому читателю удастся удержаться на плаву в этом бездонном колодце информации.

…Конечно, естественное желание привести чужие мнения к единому знаменателю – это первое, когда подступаешься к чему-то, где действует классическое предупреждение о невозможности «объять необъятное». И что же в таком случае остаётся делать? Быть непробиваемым оптимистом, надеясь на удачное решение с наскока квадратуры круга, формулы философского камня и прочих вечных казусов? У оптимистов это получается на раз! Но я с ужасом начинаю понимать, что тему Есенина не то чтобы «закрыть», но и даже «немного прикрыть» чем-нибудь сверху – ну просто никак не реально! Ну так, разве что укусить пару раз по периметру… Слишком уж она необъятна. А потому – будут и впредь множиться многочисленные полки, вместительные стенные шкафы и бездонные стеллажи с книгами, повествующими о есенинском житье-бытье.

Помню, ещё в самом начале работы по составлению книги наивно предположил в беседе с маститой есениноведкой (представлю её чуть ниже): «думаю, изданных про Есенина книг наберётся не только пара полок, а уже, наверное, целый шкаф?» Та покачала головой и снисходительно улыбнулась. «Что – два шкафа, три… неужели больше?» – я всё не унимался. Получил в ответ «всепрощающий» взгляд, полный глубокого сочувствия (граничащего с надрывным состраданием – так смотрят на совсем уж дремучих дилетантов). «Ну что вы, что вы! Гораздо, гораздо больше!» Когда мне обрисовали картину вкратце, меня ещё целый месяц мучали в ночных кошмарах бескрайние, уходящие куда-то за видимый фокус Вселенной библиотечные стеллажи, на которых призывно красовались разномастные и разноязыкие есенинские исследования.

Насчёт множества книг о Есенине меня просветила Елена Самоделова – ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН, доктор филологических наук… и преданная поклонница Сергея Александровича (во всех его амплуа). А заодно ознакомила с основными мифами о Есенине (ниже мы ещё вернёмся к ответу на вопрос: «А что вообще можно считать “безусловным”, то бишь – точно доказанным во Всемирной Есениане»?)

Сразу признаюсь: это издание – лишь обломок, набухший от солёных волн фрагмент палубной доски, болтающийся после кораблекрушения в штормовом океане. (Пусть даже и поднятый к поверхности – где-то меж необитаемых островов). Шторм едва ли утихнет: поэтическое море традиционно неспокойно. Щепки отдельных фактов будут разноситься прочь от скорбного места морской трагедии волнами разных теорий, мнений, сплетен да суждений. Академические исследователи с научными степенями, экзальтированные дилетанты с горячим желанием докопаться до истины – не суть важно: корабля уже нет, он безвозвратно сгинул в пучине. И раз так, то теперь приемлемы любые версии случившегося. Разве что – одно мнение будет звучать более убедительно, а другое – совсем фантастично. Соответственно, из незыблемого, из бесспорного – лишь сама водная гладь – «несущая волна» настоящего времени и современного литературного пространства, что играет разноцветными бликами… Да ещё эти самые блики – от Солнца, от Луны или от других каких светил – что должны генерировать определённый интерес для читателей в представляемой книге.