Деревня осталась позади. Снег перестал идти, а яркое солнце зажигало снег золотыми огоньками, мерцающими в его лучах. С ветки на ветку перебегали ярко рыжие белки, снег падал с веток высоких елей.
– Ладно, Мятежник, – похлопала я своего скакуна по шее. – Теперь только ты и я, ну, и голова циклопа.
Конь молчал.
– Обиделся? Брось ты, отпуск продолжается, только избавимся от головы. Может, поучаствуем в скачках на звание Быстрейшего Скакуна Северного Ветра?
Он замотал головой.
– Все-таки странно, что где бы мы ни появились, случается всякая чертовщина вроде нападения разбойников, атаки влюбленных ведьм, кражи, похищения. Если бы люди знали это, ни один город не открыл бы нам ворота.
– Просто это совпадение, случайность, меняющие историю, или, вернее сказать, ее творящие, нужный толчок, стечения обстоятельств, невероятные, неправдоподобные. Без них люди не становились бы героями, мир не менялся бы, а брошенные нам вызовы растворялись бы в обыденности и простоте серым дымком.
Мятежник остановился.
Я оглянулась. Никого. Мятежник молчал, я тоже.
– Кхм, ты со мной не согласна? – серая ткань, которой была накрыта голова циклопа, зашевелилась.
Я слезла с коня и резким движением руки отдернула мешковину, глаз Йоля моргнул.
– Какой яркий свет, – циклоп прищурился.
– А-а-а-а! – я отскочила от телеги и чуть было не упала в сугроб, вынув меч, я подняла его над головой. – Умри, чудовище!
– Чудовище? – голова попыталась покрутиться, огромный глаз искал монстра. – Где?
– Ты!
– Стой! Чего ты творишь? – испугался Йоль, увидев меч, занесенный для удара. – Я не чудовище, уж по сравнению с человеком, собирающимся убить безоружное и беспомощное существо. Не называй меня монстром, от этого у меня болит сердце.
– Какое еще сердце? Ты просто отрубленная говорящая башка!
– Тебя это смущает? По твоему какой отрубленная голова должна быть?
– Дохлой, по крайне мере. Почему ты жив?
– Дело в том, что наш мир полон удивительных чудес, только подумать, как много на наших землях происходит чудес прямо сейчас, пока мы разговариваем.
– Я с тобой не разговариваю, я думаю, почему ты жив, – я убрала меч.
– Циклопы обладают огромной способность выживать в экстремальных ситуациях.
– Потеря головы – это очень экстремально.
– Вот именно.
– И сколько ты теперь проживешь?
– Предполагаю, чуть больше, чем курица без головы, но чуть меньше, чем таракан. Извиняюсь за причиненные неудобства.
– Когда ты успел стать таким образованным и воспитанным? Разве не ты собирался меня съесть в пещере?
– Я признаюсь честно, но у циклопов два мозга: один в голове, а другой… ммм.. знаешь он там, пониже спины…
– И думаете вы им чаще?
– А ты думала, почему мы такие злые и недалекие?
– Все, слишком много информации, – я попыталась закрыть голову Йоля мешковиной.
– Стой! Прошу, не надо, вокруг такой прекрасный вид, а под тканью очень душно.
– Ладно, только ты будешь молчать!
– Обещаю!
Он не сдержал обещание.
Я стукнула каблуками по бокам Мятежника, и повозка, скрипя колесами, двинулась в путь.
– Посмотри на этот пейзаж.
– Завали!
– Это что, белка?
– Завали!
– У меня родился стих, хочешь послушать?
– Нет!
– Прекрасно!
Я выслушала его стих, а потом следующий, за ней на свет появился рассказ и эпическая ода.
