Лиори откинула назад голову, медленно выдохнула и вдруг горько рассмеялась.
– И заберите проклятую память, – хрипловато произнесла Альвия, резко оборвав смех. После вновь нависла над столом и простонала: – Ну, почему я помню? Почему?!
Стул, откинутый рукой лиори, отлетел в сторону и с грохотом упал на пол. Тут же приоткрылась неприметная дверца, и оттуда выглянула встревоженная прислужница.
– Прочь! – гаркнула Перворожденная, и девушка мгновенно исчезла. Альвия стиснула кулаки, судорожно вздохнула. После повернула голову к окну и прошептала: – Боги…
Кажется, давно угасшая и забытая боль, так неосторожно потревоженная всего лишь неоконченной фразой изгнанника, вдруг всколыхнулась и затопила женщину, возвращая ее на восемь лет назад…
* * *
– Али… Али!
Девушка, сидевшая у окна с книгой, опустила взгляд вниз и нахмурилась, глядя на сияющего риора. Впрочем, хмурилась она лишь для порядка. Когда этот высокородный смотрел на нее, лейра оставалась спокойной только внешне. И сколько бы Альвия не пыталась прогнать из головы образ веселого парня, он вновь и вновь всплывал перед внутренним взором, мешая думать и слушать поучения отца и наставников. Лиор всё чаще ловил дочь, когда она глядела в пустоту, и на устах ее играла мечтательная улыбка.
– Альвия, – строго произносил в такие мгновения повелитель риората. – Вернись в Эли-Борг.
– Я здесь, мой господин, – юная лейра вздрагивала и вскидывала на отца взгляд, пытаясь вспомнить, о чем говорил Перворожденный.
– Если только на крыше самой высокой башни, – усмехался лиор и добавлял серьезно: – Соберись, дочь.
Альвия уже решила, что пора бы избавиться от этого наваждения с бирюзовыми глазами, как оно не замедлило объявиться во плоти. Лейра отложила книгу и строго взглянула на молодого человека. Луч солнца запутался в его волосах, и медно-красные брызги задорно разлетелись по его прядям, накрывшим широкие плечи высокородного риора.
– Чего ты хочешь, Райв?
– Сегодня чудесная погода, – ответил Дин-Кейр, щуря один глаз от яркого солнечного света.
– И что?
– Вредно быть умной в такую пору, – хмыкнул риор. – Оставь чтение непогоде, я знаю занятие получше, чем терять время в душной комнате.
– Время, потраченное с пользой, невозможно потерять, высокородный, оно оставляет след в душах и обогащает разум, – поучительно произнесла Альвия.
– Когда разум обогащают слишком усердно, голова становится тяжелой, – возразил Дин-Кейр. – Если сильно поумнеешь, станешь медленной и неповоротливой.
Девушка хмыкнула:
– Теперь понятно, почему ты такой вертлявый.
– Почему? – заинтересовался риор.
– В твоей голове только ветер, Райв. Должно быть, его завывания мешали тебе слушать советы наставников, раз сейчас ты стоишь под моим окном, а не рядом со своим господином, – Альвия весело рассмеялась, глядя на преувеличенное возмущение высокородного.
– Я отлично усвоил советы наставников, Перворожденная, потому послушно оставил своего господина, дабы не отвлекать от дел.
– Отец чем-то занят?
– Да, он разговаривает со своим советником. Мне было велено убираться, куда глаза глядят. – Райверн широко улыбнулся. – Ты ведь знаешь, куда устремлен их взор. Так что я в точности исполнил приказ лиора.
– Убирайся прочь, Райверн Дин-Кейр, и устреми свой настырный взор куда-нибудь в другую сторону, – проворчала Альвия, снова поднимая книгу.
– Стало быть, ты упорно желаешь стать неповоротливой?
