Райверн тяжело сглотнул, рассматривая женщину, ставшую его первой и, кажется, единственной любовью. Он жадно всматривался в спокойные черты, пытался поймать взгляд, заметить хоть что-то, что бурлило утром в Перворожденной, давая понять, что она – человек из плоти и крови. Однако сейчас перед троном застыла лиори, в которой не было и толики от хорошо знакомой ему Али. Тяжелая аура властности, разлившись по залу, опустилась на плечи людей, придавив их к месту. И все-таки Райверн не смог отвести глаз, кажется, даже не моргал.
– Народ Эли-Борга, – разнесся над залом негромкий, но хорошо слышный каждому голос Перворожденной, – я созвала вас, чтобы огласить свое решение. Я знаю, вы все давно ожидали этого часа, и он настал. Сегодня я назову имя мужчины, которого избрала себе в мужья. – Альвия оглядела подданных, на губах ее мелькнула легкая улыбка, когда она заметила несколько удивленных, но все-таки радостных лиц. А затем все взгляды сошлись на адере, и лиори не стала тянуть: – Высокородный риор Тиен Дин-Таль сопроводит меня в храм в назначенный день и станет отцом моего первенца и будущего лиора Эли-Борга. Да восславятся всемилостивые Боги, и да снизойдет на земли Эли-Борга их благодать. Риор Дин-Таль.
Тиен поднялся на одну ступень выше, и теперь почти сравнялся с лиори, почти… Теперь это было его место. Супруги лиоров никогда не вставали вровень со своими мужьями, не встанет рядом с лиори и ее муж – таков закон.
«Правитель одинок, дитя мое. Надев венец, ты возносишься над всеми, и над теми, кто был тебе близок. Люди всегда должны помнить, кто ты, а кто они. Попустительство порождает своеволие и мнимую вседозволенность. Есть минуты, когда друзьям позволено обратиться к тебе по имени, но как только время иссякло, они вновь твои подданные. Это должна помнить ты, это должно стать законом для них».
«Я запомнила, отец».
Милостиво улыбнувшись, Альвия шагнула к своему жениху, уже оглашенному во всеуслышание. Он склонился, после взглянул на лиори, и в глазах Дин-Таля отразились все те чувства, что обуревали его сейчас под маской невозмутимости. Нежность, восторг, ликование, счастье…
– Боги, – едва слышно шепнул Тиен, глядя на свою невесту, – Али…
Она улыбнулась адеру, накрыла его руку своей ладонью и несильно сжала ее, отзываясь на его невысказанное признание. Они спускались по ступеням под взглядами придворных, тут же почтительно склонившихся, как только лиори и риор ступили на пол. Литы слаженно вернули клинки в ножны и двинулись вперед, вновь создав живой коридор. Придворные поднимали головы, как только Перворожденная и ее избранник проходили мимо, на лицах их были улыбки. Тревога за будущее Эли-Борга отпускала. У риората будет наследник, и значит, благословение Богов не оставит эти земли.
– Райв, ты, как старший в посольстве, должен будешь поздравить лиори с выбором.
– Что?
Райверн обернулся. Глаза изгнанника сейчас казались совершенно черными из-за расширившихся зрачков. Полубезумный взгляд остановился на Холлере и застыл, словно изгнанник был сейчас где-то далеко от Борга. Кажется, он даже не понял смысла слов, сказанных ему. Риор снова повернулся в сторону трона, уставился слепым взглядом на опустевшее возвышение, и хартий, сжав его плечо, тряхнул с силой, заставляя вернуться в реальность.
– Хол, лучше тебе сделать это, – негромко произнес Трим.
– Что сделать? – хрипло спросил Дин-Одел.
