А потом, в постели, он горячо прошептал:
– Мэрил, ты чудо!
– Нет! Не надо так! Мэрил, это так формально! Называй меня Лиской, это чудесно, давай, давай-же! Давай ещё, ещё, ещё!…)
– Конечно, – прошептала она. – Замечательно! Пойдём…
И всё было замечательно, только когда они прогуливались под яблонями, глядя, как по Пулковскому проносились легковушки в сторону аэропорта, Алан придержал женщину за локоть:
– Мари, подожди…
– Что такое? Устал? В самом деле прохладно…
– Нет, я о другом. Сейчас думаю над темой… Вот посмотри вокруг. Хороший мир, здесь уютно жить. А если это нам только кажется?
– Не понимаю. Ты в философию ударился?
– Какая философия! Сейчас физика уже метафизикой стала! Почитай интернет!
– Алик, давай не сейчас, ведь хорошо… Давай завтра, а сейчас пойдём отдыхать.
– Ты ещё, как Бен, назови меня сумасшедшим.
– Не назову, я же тебя знаю.
– Подожди! – пальцы на руке Мэрил сжались. – Там что-то есть. За теми кустами…
– Кошка. А может ёжик листья собирает…
– Нет. Слышишь? – и она услышала. Это было рычание.
– Собака. Наверное, мы забрели на чью-то территорию. Пойдём.
Рычание стало захлёбываться, переходя в странный горловой звук, сменилось плачем и перешло в протяжный вой.
– Может быть, она больная? Или травмированная.
– Ты хочешь проверить?
– Нет! – вырвалось у Мэрил. – Но ведь надо что-то сделать? – меньше всего ей хотелось тащить домой больную собаку.
– Я пойду, посмотрю, – Алан неуверенно пошёл к кустам, вглядываясь в сумрак.
– Зря ты. Не надо. Пойдём домой!
Но он уже подошёл к кустам, откуда теперь доносилось стихающее ворчание. И стало тихо. Разведя ветки, он старался разглядеть что-нибудь, всё было плоским, серый фон, тени, чёрные штрихи.
– Нет здесь ничего. – с облегчением объявил он, оборачиваясь к подруге. – Убежала. Или это было что-то другое.
– Ты уверен?
– Подойди, посмотри. Жаль, фонарика нет…
***
Этим вечером в семействе Бена тоже поговорили.
– О чём задумался? – поинтересовалась Ирина, когда они уже остывали в постели. -Что-то было днём? Поделишься?
– Не… знаю, стоит-ли оно того. У Алана опять хандра. По рабочей теме что-то у него не ладится. И с Мэрил… тоже.
– Мэрил? Вот странно. Я на днях её видела, девочка цветёт, будто забеременела. А Алан – что?
– Я не очень разобрался. То-ли ипохондрия, то-ли паранойя. Может быть, просто перенапрягся с работой, он-же сумасшедший… Договорились о небольшом совместном пикнике… Где-нибудь на неделе.
– Но это-же здорово! Только… – она скосила глаза на начинающий уже округливаться животик. – Это для… него будет хорошо?
– Конечно! – удивился Бен. – И тебе не помешает. Подышишь лесом, поплаваешь, травка, пляжик. Думаю, это всем будет на пользу. Завтра с ними созвонимся, уточним, когда и куда. Повторим?
– Через минуту. Бен, ты можешь сказать, что с ними не так?
– Не так? С Алом и Мэри? А что там непонятно?
– Не знаю, – задумчиво протянула Марина. – Вот живут люди, а чего не жить? Ведь нету причин, чтобы не жить. А ведь всё чего-то не так, чего-то надо. А сами знают?
– Ты меня спрашиваешь? Вот на пикнике и проведёшь расследование и доложишь.
– Шутишь? Ты готов? Давай уже, шути дальше.
– … Это было лучше, чем в первый раз, – через некоторое время вздохнула Марина. – Почему всё хорошее быстро кончается?
– «Быстро», это комплимент такой?
– Не придирайся. Быстро, это ощущение. Когда всё хорошо, время летит незаметно.
– А мне показалось, это было долго.
