Спать я не ложился. Просто зашел в избу, выбранную для нас Семечкиным, снял шинель, сел на лавку в полном обмундировании и заснул. Через час встал с лавки и вызвал всех командиров взводов. Первый взвод отправил на позиции, остальные в резерве. Потом нашел обоз, забрал безо всякого удовольствия свою находку. Заглянул внутрь, все было на месте. Не ошибся я в Лавочкине. Либо он внутрь и не смотрел, либо я только себя считаю человеком чести.
С саквояжем я отправился к командиру батальона. Рядом с его избой возились связисты. Тянули провод.
Павлов устало приветствовал:
– Капитан Корнилов, благодарю вас за вчерашнее спокойствие вашей роты. Хотите чаю?
Я не отказался. Принесли настоящий, душистый чай и блюдечко с мелко поколотым кусковым сахаром. Это от души. После вчерашней беготни лучшее вознаграждение из всех возможных.
Вошел прапорщик, начальник команды связистов, и доложил, что связь со штабом полка установлена. Павлов посмотрел на меня:
– Вы хотели мне о чем-то доложить. Давайте, пока не позвонили…
Тут же запищал аппарат. Командир полка Наумова интересовался, как настроение в батальоне.
– Начиная с меня, у всех скверное, – ответил честно капитан Павлов. Я подтверждающе закрыл глаза.
Он положил трубку. И я рассказал ему всю историю о саквояже от начала до конца.
– Этого только нам не хватало, – заключил Павлов, выслушав меня до конца. – Что прикажете с этим делать?
Я развел руками.
– Послушайте, капитан, при всей своей ценности, для нас этот баул ничто. Его надо увезти в Ставку. И сделаете это вы. Честно говоря, больше некому это поручить. Вы нашли, вы ее и увозите.
Я согласился со всем, кроме одного:
– А моя рота, господин капитан? Я должен буду ее оставить? Сначала я принял взвод во втором батальоне, затем роту в третьем. Теперь вы мне приказываете исчезнуть из полка. Значит, так, я поеду в Ставку, когда ситуация станет немного стабильнее. Моя рота без меня, конечно, не погибнет, но где вы сейчас найдете для нее командира.
– Хорошо, что вы предлагаете? – устало отмахнулся Павлов.
– Не знаю, мне кажется, лучше всего выкинуть все это в Недну и забыть, от греха подальше.
– Тогда зачем вы мне рассказали обо всем этом?
На фоне того, что происходит с полком, с первым армейским корпусом, с фронтом, с Добровольческой армией, наш разговор казался смешным. Отдавал бульварным романом. Наступление на Москву, в которое мы так верили, провалилось, какие уж тут сокровища. Лишняя головная боль, да и только.
– Я доложил вам, как командиру третьего батальона, согласно субординации. Не прятать же мне свою находку. Или вы думаете, что я на такое способен?
– Не обижайтесь, ради бога, голубчик. – Павлов подлил чаю в мой стакан. – Нервы. Нервы, сейчас у всех нервы. Думаю, вы правы. Вы прекрасный офицер, человек чести и не оставите батальон в такое трудное время. Сделаем так. Вы его не выкидывайте в речку. Пользы от этого пока никакой. Закопайте где-нибудь или спрячьте в каком-нибудь доме. Как в авантюрном романе. Сейчас мы в неопределенном положении. То отступаем, то наступаем. – Он поморщился, как от кислого. – Но я все еще надеюсь, что обстановка выправится и наступление возобновится. Тогда и разберемся с вашей находкой, и пользу от нее получим. Вы же будете знать, как ее найти. Ну а обернется дело против нас и вышибут красные наш корпус за Дон и дальше, или вы будете убиты в бою, так по крайней мере большевикам она не достанется. Как вам мой план?
