* * *
Взяв ключ от четыреста шестой на вахте и поднявшись на четвертый этаж, я начинаю строчить эсэмэски старостам. В коридоре сутолока, разные группы толпятся в ожидании очереди на зачет, и меня кто-нибудь может толкнуть, не слишком удачно повернувшись. Но сейчас я в такой эйфории, что уверен – со мной ничего плохого не случится: ни в большом, ни в малом. Тем более не стоит бояться того, что кто-то нечаянно выбьет у меня из рук телефон.
Я с комфортом размещаюсь в своей любимой аудитории. Удивительно, но она опять пуста – вероятно, это происходит из-за человеческой лени: все стремятся взять ключи от четыреста второй или четыреста третьей, до которых два шага от лестницы. В ожидании ответных эсэмэсок я зажмуриваю глаза и неторопливо потягиваюсь: кажется, всё складывается, как положено. Внезапно раздается трель звонка. Я на смотрю на высвечивающееся на экране имя: ЛюдСинь. Данное китайское сокращение обозначает мою любовь Синельникову. Меня охватывают двойственные чувства: с одной стороны, сладкая истома, с другой – страх, что Пирогова могла и не поставить ей зачет.
– Здравствуйте, Людмила! – говорю я мягким голосом в трубку.
– Здравствуйте, Игорь Владиславович! – звонкий, журчащий ручеек ее тембра заставляет мое сердце сжаться. – Вас можно сейчас увидеть?
– Вам всегда можно! Я там же, где и в прошлый раз.
– В Д-406?
– Именно.
– Я сейчас буду! Подождите меня, пожалуйста, не уходите!
– Да я и не собираюсь!
– Хорошо! – В трубке раздаются гудки.
Вскоре распахивается дверь. Я вижу незнакомое лицо какого-то студента. Он тупо смотрит на меня, потом, ничего не говоря, отваливает обратно. Через минуту ситуация повторяется, только на этот раз заглядывают какие-то две девчушки. На третий раз в аудиторию на полном ходу влетает Синельникова. Одета, как и в понедельник, только прическа изменена на «конский хвост».
– Ох, здравствуйте, Игорь Владиславович! Как я торопилась! – ее милая улыбка начинает растапливать мое сердце.
– Здравствуйте, дорогая! Присаживайтесь, – я указываю ей на стул рядом со своим. – Что у вас случилось? Что-то с Пироговой?
– Нет-нет, с Пироговой все нормально. – Она занимает предложенное место и слегка поправляет волосы на голове. – У меня проблемы с электротехникой.
– Да вы что? У вас, такой умницы и красавицы, проблемы?
– Ага.
– А в чем они заключаются?
– Сама я могу не сдать – там слишком сложно. У нас ведет Эшпай. Раньше, как все говорили, на нее можно было выйти через Николину – она у нее практику часто ведет, и вообще они подруги. А сейчас Николина всем отказывает. Может, кто-то с ней и договорился, но это совсем немного человек, и никто не знает, кому это удалось. Скорее всего, это парни – она с ними обычно тю-тю-тю, сю-сю-сю.
– А напрямую к Эшпай подойти не пробовали?
– Напрямую она не берет. Ее как-то поймали прямо на зачете с деньгами. Правда, ничего не было – дело сразу закрыли, оставили работать – у нее там связи какие-то. Но после этого напрямую к ней уже никак.
– Ясно. А порядок цен у нее какой? Как у всех или выше?
– Выше. Тройка четыре, пятерка девять.
– Поня-ятно, поня-ятно – растягиваю слова я, уже предвкушая удачу. Потом подхожу к двери, запираю замок и убираю ключ в карман пиджака. Любой лоботряс, дернув закрытую дверь и заглянув краем глаза в пустую скважину, должен убедить себя, что в комнате никто не заперся изнутри. – Вам ведь надо не меньше четверки, Людмила, верно?
