– В общем – ты согласна ехать? – Майк встал.
Пайпер задумалась, глядя то на брата, то на свое новое платье.
– Ну? – переспросил Майк. – Ты согласна ехать?
– Согласна, – наконец сказала Пайпер.
– Вот и славно, – сел Майк. – Теперь нужно лишь дождаться бабушку и пожелать, чтобы все сложилось хорошо. Пайпер, ты же не представляешь, как весело будет нам! Мы сорвемся в один миг с места и уедем, кто куда: мама и папа в Бредфорд, а мы с тобой – в Абердин, в гости к бабушке Лили. Я надеюсь, все получится.
– Да…, – протянула Пайпер.
– Сейчас нам остается только надеяться.
Пайпер встала и вышла из кухни.
Майк задумался. Ему в голову приходили только самые оптимистичные мысли: он уже представлял, как они с Пайпер приедут в Абердин, а там их уже ждет личная машина: вся черная и блестит, как будто только с завода. Шофер выйдет и спросит, приподняв белой перчаткой фуражку: «Это вы дети мистера и миссис Гернер»? И они кивнут, и усядутся на мягкие сиденья, и машина понесет их по великолепным местам. А когда они приедут, то сама бабушка Лили выйдет, улыбаясь, и встретит их около ее дома. И все будут рады им, и все будут смотреть на них восхищенно: они же приехали издалека, а значит, в них есть что-то интересное. Это было бы замечательно. Они бы жили в своей комнате, где-нибудь на берегу моря, и каждый день гуляли бы, наслаждаясь свежим воздухом. Просто прелесть!
Так думал Майк. Он всегда старался думать просто и позитивно и не утруждал себя гнетущими мыслями. Он считал, что если думать о чем-то слишком пессимистично, то это так и случится.
Дом затих. Эшли была у себя, Дэвид распаковывал чемоданы, а Пайпер примеряла новое платье у себя комнате. И только Майк сидел на кухне, размышляя о чем-то своем.
А миссис Смитсон, встревоженная звонком своей дочери, уже не сидела на месте. Она мигом оделась, натянув свои перчатки и прихватив с собой зонтик, и выскочила из дому, не успев как следует насладиться утром. Она редко сидела дома, разве только за чашечкой кофе у камина по вечерам, размышляя о чем-то. Обычно миссис Смитсон была занята другими делами. Но сегодня, в это воскресное утро, у нее не намечалось ровно ничего, разве только выгулять своего лабрадора Принца. А теперь, когда Эшли выдает такие фокусы, ведя разговоры про ее сестру Лили, она просто не смогла усидеть дома. Что-то явно намечается, и она обязательно должна быть осведомлена. Тем более, что про Лили столько не знал никто, кроме миссис Смитсон.
Она поймала автомобиль, а потом, усевшись, назвала знакомый адрес. Она почему-то торопилась. Может быть, потому что она была напугана и ей было интересно в один момент, а может, еще и потому, что соскучилась по своим любимым внукам.
Наконец, машина привезла ее к дому дочери. Миссис Смитсон выскочила, сунув водителю деньги, а потом, немного отдышавшись и поправив шляпку, уверенно затопала к двери.
Майк не успел задуматься, как уже услышал настойчивый стук. «Это точно бабушка», – подумал он. – Она до сих пор не запомнила, что цивилизация изобрела дверные звонки».
Он пошел открывать, удивившись, как она в свои шестьдесят лет успела долететь до них так быстро.
– Мальчик мой! – услышала Эшли, выйдя на лестницу.
Миссис Смитсон была рада видеть своего внука, в доме которого она отсутствовала три дня.
– Здравствуй, бабушка, – поздоровался Майк, сделав шаг в объятия миссис Смитсон.
– Что случилось, дорогой? – она присела перед Майком, и он увидел ее обеспокоенные глаза через сеточку на шляпке.
