не получаются такими, какими должны бы получаться, исходя из его разработок? Или он все-таки что-то недопонял в выкладках Самада? Или Хаджи специально не все и не обо всем ему рассказал, припрятав в рукаве пару козырей? Или это все-таки совсем не его, Артура, вотчина, и стоило бы вернуться к своим любимым приборам, прикладной физике? Или, что вероятнее, нужно найти эту проклятую голову. Если она умудряется до сих пор от него скрываться, то, возможно, и с опытами сможет помочь. Если захочет, конечно.
Нужно сделать так, чтобы захотела.
И других зацепок, кроме Олимпии Ворониной, у них нет, хоть Леднев и уверяет, что она ни при чем.
А может быть, он тоже что-то знает?
Входя в свой кабинет, Артур уже знал, что будет делать дальше. Ни времени, ни желания чего-то ждать у него уже не было.
Глава 26. Захват издательства
Есть только одна форма жизни, более низкая, чем мужчина, избивающий женщину, и это – крыса, больная сифилисом.
С. Кинг
Самад снова куда-то запропастился. Сколько ни звала его Лима, вслух и мысленно, он не отзывался, не показывался, даже не ругался. Отчаявшись, она оставила это бессмысленное занятие и решила ради разнообразия заняться не его, а своими собственными делами, которых уже накопилось приличное количество. Нужно было и в квартире порядок навести, а то за мистикой, фантастикой, криминальным романом, романтикой и немножко эротикой ее ежедневных приключений все как-то было не до этого. Пора было заняться генеральной уборкой, разгрести углы, до которых все никак не доходили руки, облагородить многострадальную дверь, которой больше всех досталось в неравных битвах с постоянно врывающимися в квартиру людьми. К родителям тоже не мешало съездить, так что в воскресенье она выделила несколько часов на визит к ним. Оказалось, что ей это было необходимо. Просто посидеть с ними в комнате, пошутить с их гостями, которые, как всегда, присутствовали в довольно приличном количестве, слопать пару маминых «фирменных» блюд и лишь отмахнуться за ее заявление, что Лима неприлично похудела за последнее время, – все это словно вернуло ее в нормальную жизнь, где самой большой ее проблемой была нехватка постоянных кавалеров. Как далека была ее теперешняя жизнь от той, которой она жила еще только месяц назад… И как хотелось остаться подольше на этом островке безопасности и спокойствия!
Разумеется, это было невозможно. Лима прекрасно понимала, что дурдом, в который превратилась ее жизнь, просто так ее не отпустит, а значит, самое лучшее средство – раз и навсегда со всем разобраться и потом наконец вздохнуть спокойно и жить дальше. Очень не хотелось думать о том, что в худшем случае жить дальше не придется вовсе. Она прекрасно понимала теперь, куда именно впутал ее этот ненормальный дагестаноамериканец, видела более или менее четко свои и его шансы на выживание и победу, но думать предпочитала только о хорошем, потому что в противном случае хотелось пойти и повеситься, а это не было для нее характерно никогда. Она всегда верила в лучшее и идти предпочитала до конца.
Она не подозревала, что жизнь поймает ее на слове в очередной раз.
В том, что понедельник – день тяжелый, она убеждалась в последнее время с завидным постоянством. Не успела она прийти в офис, Антон Никитич, подозрительно осмотрев ее с головы до ног, сделал несколько едких замечаний по поводу ее внешнего вида, чего за ним отродясь не водилось. Ни разу за все годы работы Лима не обращала на себя внимания своей одеждой. Она всегда одевалась в одном и том же стиле, и к этому все давно привыкли. Почему начальник отдела вдруг заметил, что она не придерживается строгого делового стиля, и его что-то в этом не устроило, девушка не понимала.
