Разглядывая чертежи, я перекладывала их, стараясь расположить так, чтобы законченные, в процессе и новые были в разных стопках. Так ведь удобнее.
Печенье и чай закончились раньше работ Йена. Досматривала, сонно зевая. Поправив инструменты для черчения, я запихнула салфетку в карман (потом постираю) и откинулась на спинку кресла.
Красота! Прямо хоть садись и черти сама!
Закрыв слипающиеся глаза, я провалилась в беспокойный сон без сновидений.
***
Проснулась оттого, что мою голову накрыло что-то теплое, пахнущее дымом и сосновой живицей. Замахав руками, я одновременно стянула накидку егеря и распахнула глаза.
Непривычно яркий лунный свет заливал комнату, в его лучах пол и стены едва заметно блестели, словно присыпанные стеклянной крошкой.
– Хорошо замаскировалась, – похвалил сидящий на краю стола Йен. – Возьми на вооружение: держаться в тени. И еще в следующий раз выбирай для сна другое место. Кровать, рояль… шкаф, в конце концов.
Чего? Я сонно потянулась.
– Ты путаешь меня с кошкой.
Йен прищурился, смерил меня взглядом.
– Не путаю. Ты словно котенок, забившийся в угол.
Я сплю? Чего это Йена на метафоры потянуло? Какой котенок? Я взрослая, самостоятельная девушка с вполне конкретной целью.
Поморгав, я убедилась, что нет, проснулась.
– Пошли, пора проверить мою теорию о закрытых для меня местах замка, – добавил он, вставая и направляясь к двери.
Подорвавшись с кресла, я проверила подаренный кафф на ухе, вприпрыжку догнала Йена, потянулась к ручке. Раньше начнем – раньше на мост попадем!
Но мои пальцы не успели коснуться блестящего желтого металла: на плечи легли ладони Йена. Развернув вокруг своей оси, он задвинул меня себе за спину.
– Постарайся держаться за мной. Мы начнем с части Туманного, где меньше всего теней. Но туда надо дойти. Я егерь, и за мной крайне редко ходят тени-девушки. Поэтому держись на расстоянии, но так, чтобы не потеряться.
– Как скажете, товарищ напарник! – отчеканила я в спину, обтянутую курткой.
Йен усмехнулся и открыл дверь. Вышел в коридор, где на стенах то тут, то там сверкали зеркала, а свечи под потолком заставляли наши тени плясать и двоиться.
Я послушно топала следом. Блеснуло одно зеркало, второе. В третьем я заметила взъерошенную светловолосую девушку в фиолетовом кафтане.
Стоп! Затормозив у зеркала я, позвала:
– Йен!
Он обернулся.
Я показала на отражение:
– Меня видно! – Покрутила невидимой рукой, дотронулась пальцем до гладкой поверхности, моя рука по ту сторону была отлично видна.
– Их тоже, – пожал плечами Йен, сворачивая на лестницу. – Пошли.
– Кого их? – Я догнала его и пошла вровень по обитым темным бархатом ступенькам.
– Их, – едва слышно ответил Йен, в два шага увеличивая расстояние между нами.
Навстречу поднимались две мужские тени, они несли что-то прямоугольное в руках. Посторонившись на всякий случай, я замерла напротив зеркала, которых на лестнице тоже хватало.
В отражении была моя озадаченная физиономия. Я постаралась придать себе невозмутимый вид. Я же вроде одна их них. Но удержать его вышло с трудом.
Когда тени с непонятным предметом проплыли мимо, в отражении появились и исчезли два парня в ливреях, они тащили большой резной сундук.
Следующее зеркало показало то же самое. Тени заплыли на верхний этаж, а я ринулась вниз.
– Что это? Почему у них есть отражения? – на бегу пропыхтела я в его спину.
Любому ребенку известно, что отражения есть только у живых. А Йен сказал, что тени ближе к мертвым, чем к живым, и поэтому у них холодные прикосновения.
