– При чем здесь это, балбес! – Петровский с досадой стряхнул руку Дмитрия, – просто этот Семенов явно совсем не тот, за кого себя старательно выдает.
– Как по мне, он, конечно, маленько шизик! – Фролов хохотнул, – повернутый чел типа, – он покрутил пальцем у виска, – динозавр, не знаю, болеет он своим делом, принципиальный по ходу…
– Я же говорю, купился! – Петровский ухмыльнулся.
– Так просвети, Пуаро! – рявкнул Фролов, раздражаясь.
– В уши он вкручивает, – пояснил Петровский, – знаю я эту породу, ставит тут из себя такого правильного и идеального. А на деле… – он сделал двусмысленный жест рукой.
– Да ладно тебе, вряд ли, – Фролов недоверчиво посмотрел на приятеля, – ты о леваках? Думаешь, берет на лапу?
– Нет, живет на зарплату! – Петровский скривился, – вот тебе и ответ, почему вытягивал его на этот разговор. Хотел спровоцировать, вывести на откровение, чтобы не корчил из себя святого!
– Да ну нет, Костян, не прав ты! – стоял на своем Фролов, – если все так, все равно же вскроется! Так зачем ставить из себя такое, да еще акцентировать на этом внимание? – он указал в сторону двери, за которой пять минут назад скрылся Семенов.
– А ты иди, его спроси! – хмыкнул Петровский, – недалеко еще ушел.
– Как по мне, он не гнал, – задумчиво проговорил Фролов, – реально блаженный…
– А как по мне – двуличием за километр несет! – отбрил Петровский.
– А как по мне, так вы оба неправы! – их одногруппница Аня Савельева, все это время краем уха слушавшая разговор, наконец, вмешалась, – ни одному из вас не приходило в голову, что человек может любить свою работу, пусть и не зарабатывать на ней миллионы, при этом быть честным, даже если есть возможность наживаться? И что это не обязательно означает, что он какой-то там сумасшедший? – она сердито посмотрела на Фролова с Петровским.
– Все хотят есть, – проговорил Петровский, глядя на девушку.
– Но это не обязательно значит, что аппетиты у всех непомерны! – парировала Аня.
– Не знаю, – Петровский криво усмехнулся, – я по-другому не видел…
– Я видела, – твердо сказала Савельева, – не все стремятся только к непомерно толстым кошелькам. Простое человеческое счастье все равно не в деньгах, как бы необходимы они не были…
– Ага, в их количестве! – гоготнул Фролов.
– Дурачки, – Аня пожала плечами и отправилась на свое место в аудитории. Петровский и Фролов проводили ее взглядами.
***
Макаров вошел в комнату и увидел мать, сидевшую на диване. Запоздало заметив сына, та что-то быстро убрала в шкатулку, но Сергей сразу понял, в чем дело.
– Что, все плохо? – он присел рядом на край кровати и кивнул на шкатулку.
– Да нет, Сереж, нет, нормально! – поспешно ответила мама, намереваясь встать и убрать шкатулку с остатками денег на полку, откуда и взяла. Макаров мягко остановил ее.
– Мам, ну мы ведь одна семья, – начал он, – можем говорить друг другу правду. Денег совсем мало осталось, да? – Макаров посмотрел матери в глаза.
– Цены растут, – грустно произнесла она, – до пособия еще больше недели. Такое чувство, что оно просто… – мама всхлипнула, но поспешила убрать навернувшуюся слезу, – да ладно, Сережа, не переживай, все будет нормально. Что-нибудь придумаем…
– Ну что ты собралась придумывать, мам? – Макаров положил руку ей на спину.
– На работу куда-нибудь устроюсь, – мама выдохнула и взяла себя в руки, – что уж я, совсем немощная? Что там сейчас делать можно? Листовки раздавать пойду, дом кому-нибудь убирать…
