– Да я не отниму много времени, – Петровский проследил взгляд преподавателя и вновь одарил того наглой циничной усмешкой, – я только хотел спросить: так ваше счастье в преподавании? И только?
– Не только разумеется, – спокойно ответил Семенов, – но это один из наиболее значимых аспектов, разве не об этом мечтает почти каждый? Зарабатывать на жизнь, занимаясь любимым делом…
– И много ли приносит это «любимое дело»? – фыркнул Петровский. Фролов и Асхат насторожились, прислушиваясь к разговору. Помимо них еще с полдюжины студентов, не покинувших аудиторию, старательно вслушивались в спровоцированную Петровским дискуссию.
– Что вы имеете в виду? – Семенов прищурился, казалось бы, беззлобно, но ясно давая понять: вызов принят и отступать он не собирается.
– Ну, я о том, типа, материальная сторона вопроса вас вообще не волнует? – Петровский смотрел в глаза, – ну, мы же все знаем, сколько зарабатывает преподаватель. У вас семья есть? Дети?
– Вы задаете уж очень откровенные вопросы для первого знакомства, Константин, – хмыкнул Семенов, – но, если хотите, да, есть…
– И что, прямо хватает? – не отставал Петровский, – вы же глава семьи, так как же обеспечить целую семью, слышал, на бюджетную зарплату себя-то обеспечить проблематично?
– Совсем озверел пацан! – буркнул Фролов в полголоса, – вот он теперь оторвется в сессию!
– Я прошу простить небольшую вольность, – Семенов улыбнулся открыто, но двусмысленно и положил руку Петровскому на плечо: не грубо, но достаточно крепко, – обсуждать свое благосостояние я не обязан, но скажу так: напомните мне вашу фамилию?
– Петровский, – ответил тот, косясь на руку у себя на плече.
– Петровский, Петровский, – Семенов поднял глаза, словно что-то вспоминал, – в списках «Forbes» вас не припоминаю…
На этом моменте в аудитории послышались смешки. Хохотнул и сам Семенов.
– Не обижайтесь, Константин! – он слегка похлопал по плечу, – открою вам секрет: бывает и так, что в семье работают два, в отдельных случаях три и более человек, бывает даже, что не на одной работе, – по аудитории снова прошелся хохот, – а еще есть такая вещь, как подработки, легальные естественно. Но это лирика. Не всем из нас суждено родиться Ротшильдами или Рокфеллерами, но ведь это не повод впадать в депрессию…
Улыбка исчезла с лица Семенова. Он понизил голос, теперь обращаясь только к Петровскому.
– Константин, я прекрасно понял ваш вопрос и вашу позицию, – произнес Семенов, глядя в глаза, – целеустремленность и тяга к достатку – это хорошо, но усвойте одно: деньги – средство. Не самоцель, – Антон Алексеевич пристально посмотрел на собеседника, – не самоцель, – выделил он, – запомните это.
Семенов еще раз похлопал Петровского по плечу и, считая разговор оконченным, кивнул и, повернувшись, вышел из аудитории.
– Костян, ты чего к нему пристал? – Фролов вытаращился на приятеля, – выделиться захотелось? Не самый лучший способ! Вот он теперь тебе в сессию устроит!
– Ага, вот и отлично! – Петровский осклабился, – пускай устраивает. Заодно и покажет свое истинное лицо.
– Ты о чем? – резко спросил Фролов.
– Дима, повторю еще раз, если ты не понял! – начал Петровский, – я не клоун, чтобы выставляться перед людьми, и ничего не делаю просто так! Ты что, реально купился на всю его пропаганду?!
– Т так завелся из-за того, что он тебе нос утер? – Фролов ткнул приятеля кулаком в бок, – что, есть люди с зыками не менее подвешенными, чем твой, да, Костян?
