***
За окном давно была глубокая ночь. Семенов, крадучись, вышел на кухню и плотно закрыл за собой дверь. А затем подошел к окну и, приоткрыв его, достал со шкафа пачку сигарет, которые приобрел сегодня. Он не курил уже, наверное, лет десять. Но сейчас душа требовала отравы, а мозг – расслабления. Слишком много всего творилось и там и там…
С улицы повеяло холодом: похоже, температура стремительно падала. Антон Алексеевич чиркнул спичкой и раскурил сигарету. С непривычки закашлялся, но закрыл рот рукой, чтобы не разбудить жену и ребенка.
Он сделал вдох и посмотрел в ночную темноту, освещаемую огнями Нобельска. Затем перевел взгляд на небо, где, несмотря на начинавшие сгущаться мрачные облака, еще видны были звезды.
– Сколько из них еще живы, – пробормотал он себе под нос, – а сколько давно погасли, лишь свет запоздало доходит до нас, а мы даже не знаем того, что они давно умерли…
В этот момент в коридоре послышались шаркающие шаги. Семенов выбросил сигарету и закрыл окно. В кухне показалась заспанная Лена, щурившаяся от яркого света.
– Ты чего вскочил? – спросила она, – время три ночи!
– Да так, – Антон Алексеевич рассеянно пожал плечами, – не спится…
– Ты курил? – Лена удивленно подняла брови, – бросил же давно!
– Да вот, захотелось что-то, – грустно ответил Антон Алексеевич, сев за стол. Жена опустилась на стул напротив него.
– Все переживаешь из-за тех нечестных студентов? – с пониманием спросила она.
– Да не только в них дело, – Семенов покачал головой, – просто такое везде. И ведь в последнее время это даже перестали скрывать. Словно так и надо. Знаешь, чувствую себя каким-то уцелевшим динозавром, – признался он, – как будто мой век прошел и мне, по логике вещей, давно пора было вымереть… а я все ошиваюсь в этой чужой для меня эпохе, да стоя костью в горле у всех подряд…
Лена тяжело вздохнула и посмотрела на мужа.
– Честных людей все меньше, с этим не поспоришь, – сказала она, – но ведь смыслом твоей жизни всегда была борьба. Ты ведь не хочешь сейчас сдаться?
– Пока есть ради кого – нет, – ответил Семенов, – только вот боюсь, скоро и таких не останется. И ради чего тогда? Доказывать что-то тем, кому все равно? Или самому себе?
– Не отвечу на этот вопрос сейчас, – Лена покачала головой, – и тебе не советую искать ответ там, где его нет. Если это случится, заметь, я говорю «если», а не «когда», будем решать, как поступать дальше. А пока есть за что бороться, живи этим. Не надо хотя бы для себя все усложнять…
– Может, ты и права, – Семенов встал и, приблизившись, обнял жену, – спасибо за поддержку. Хотя бы ты меня понимаешь. Хотя бы ради тебя уж точно стоит бороться дальше.
– Пошли спать! – Лена решительно встала из-за стола.
– Да, идем, – Антон Алексеевич не стал спорить. После разговора с женой ему и впрямь стало немного легче. Он вышел из кухни вслед за ней и погасил свет. Помещение погрузилось в темноту.
