Сеть судьбы офицера Игоря Ергашова (сборник) - страница 5

– Хвораю вот, родименький, травку на водочке настаиваю. Будь гостем дорогим, сидай за стол, как раз ужин сбираю. – Стряхнула при этом какую – то пушинку с кителя участкового, подала ему в руки свежий рушник.

– Ты, Нин, тут мне не выплясывай. Я ведь при исполнении. – И он внимательно осмотрел горницу. – А чья это фуражка на стуле и кого дожидается?

– Ой, та скажешь же ж, так, приблудная.

– Не финти, Нинка. Ничего себе приблудная, по всему видать не магазинная, самошивка, да вон ладная какая.

– Восподи, Никола Батькич, та утром в ларь за хлебом побегла, а она у моста возле овражка и дожидается меня. Мабуть, хто после дожжичка поскильзнулся, да куда – нить спешил, и не стал ее сыскивать. А она под кустом и пригнездилась. А я глазастая. Глянь, вещь добрая, чего не взять, кому на базаре и торгану.

– Погоди, Блюхтина, не тараторь. Так от моста того до овражка, где мужиков порубили, рукой подать. Уж не ты ли? А ну, собирайся, в отдел со мной пойдешь!

– Та ты чиво, начальник, – запричитала бабенка, – ну изредка могу самогончик толкануть жаждущим горяченького. А тут ты мне убивство шьешь. Та рази я подниму руку на мужика? Они меня прикармливают. Пощчади, не срами бабу дурную.

– Тогда вспоминай, не слыхала ли чего накануне, как раз в тот вечер, когда убийца тут шастал? Иль ты пособница его! – поднял участковый голос до высокой ноты.

– Колюша, командир, не мытарь так. А вот поздненько вечером я из хлева от козы Настьки верталась, слыхала издали вроде руготню. Так боязно вить, ну в дом скорее шасть и дверь на запор.

– А чего сразу не сказала, как разговор о фуражке завел?

– Ты у миня, родненький, не спрашивал.

– Ишь ты, не спрашивал! А где твоя гражданская сознательность. Так, изымаю фуражку как вещдок. И смотри у меня, никому ни гу-гу, ни полсловечка. Не то насидишься в кутузке.

– Та я шо, та я баба с понятием. Та забирай энту окаянную фуражку! На що вона мини?!

Участковые помогли Игорю выйти на мастера индивидуального пошива, тот в ближнем райцентре обретался. С его слов и составили оперативники фоторобот. Один из сержантов, курирующий городскую мясохладобойню, без обиняков указал на рубщика мяса Шмутытько, которого в цехе звали не иначе, как гиря. Кулаки у молодого мужика, словно железные кувалды. Если погладит ими, так мало будет радости. И сам Шмутытько помог следствию. Не обнаружив утром фуражки, нахлобучил на голову запасную – праздничную, дескать, моя тут вот она, на макушке. На хладобойне он всегда появлялся в такой фуражечке. Словом, Игорь припер «гирю», как говорится, к стенке. Зато другие «убойные» дела оказались сложнее.

Он уже учился на последнем курсе педвуза, когда выдвинулся в отделе в число самых мозговитых. На окраине города коротала свой век изба – контора заготовителей сельхозпродуктов и пушнины, к которой примыкали склады. Сфера деятельности заготовителей распространялась сразу на несколько районов. Пушниной «заворачивал» в основном Семен Придня, живший с молодой женой в станице Предгорской. Сам с малолетства занимался охотой и знал всех в округе любителей «мягкого золота». Да еще травы целебные от населения принимал. Дела шли успешно, жил вольно, в добротном доме, в гараже юркий вездеход – УАЗик ждал очередного рейса к охотникам. В обычный день сдачи охотничьего урожая он, всегда громогласный, щедрый на угощенье начальству и коллегам, в конторе не возник. Молчал и его домашний телефон. Подождав денек, конторские разыскали участкового станицы Предгорской и попросили съездить к Семену Придне, узнать, как он там. Быть может, по лесам заснеженным на вездеходе разъезжает, или куда с женой к родне подался погостить. Вдруг у кого из свояков день рождения, или еще там какое событие. Милиционер охотно откликнулся на просьбу городских «чинов», да и позычить меха на шапку жене своей был не против. Только дом пуст. В конторе знали, что в городе жена заготовителя имела квартиру в кооперативном доме. Это ее отец, бухгалтер большого плодоовощного совхоза подарил молодоженам на свадьбу «крышу над головой». Молодые бывали здесь наездами, когда привозили в контору пушнину и травы. Но и городская квартира оказалась заперта. Участковый дверь не ломал, зачем, а вдруг хозяева куда к своим подались. Просто пригласил мастера по изготовлению ключей и тот скоренько подобрал нужный «инструмент». Все говорило о краже: перевернуты вверх дном шкафы, вскрыта задняя стенка телевизора, покорежены холодильник, стиральная машина, вскрыт металлический ящик для охотничьего ружья и припасов. Разворочен пол, зияла глазницей пустая яма, откуда, вероятно, и вытащили денежки и золотые украшения. Все в конторе знали, что молодуха любила покрасоваться в новых серёжках и перстнях. А трупный запах витал. Молодого заготовителя нашли с проломленной головой в подполе, рядом с кадкой соленых огурцов и грибов. Супруга его была аккуратно завернута в ковер и брошена в просторной кладовке. Изнасилованная женщина с черепно-мозговой травмой готова уже была отдать богу душу. Без сознания отвезли пострадавшую в реанимацию. В городе пустили слух, мол, жена заготовителя на грани смерти, никого не узнаёт и еле дышит. А меж тем бригада самых опытных хирургов не дала угаснуть тлеющей в теле бедной женщины искре жизни.