Читать онлайн Владлен Росс - Сети судьбы. Первая любовь – как первый блин…

Жизнь у некоторых – сплошные приключения, расслабиться некогда!

Здравствуйте.

Меня зовут Владлен Росс.

Почему-то все, с кем мне приходилось общаться довольно близко: друзья, коллеги по работе, соседи – всегда делились со мной своими секретами, как в фильме «Слушатель».

И я молча выслушивал, соглашаясь. Иногда мне рассказывали о своих обидах и призывали рассудить спор.

Но как я могу принимать чью-то сторону – когда у меня со всеми хорошие отношения?..

Вот и сейчас: я находился на отдыхе, на побережье Чёрного моря, и грелся на солнце, когда моё внимание привлёк один из отдыхающих. Нырнув, он довольно долго, около двух минут, мог держаться под водой. А ведь на вид ему было уже около семидесяти лет. В отличие от остальных, барахтающихся на поверхности у берега, этот пожилой, поджарый человек постоянно нырял и плавал под водой.

Я пригласил его на кружку пива, чтобы, пользуясь случаем (подчеркну – он мог оставаться под водой довольно продолжительное время, в нашем возрасте мало кто обладает подобными способностями), выяснить, как ему удаётся сохранить блестящую физическую форму. По пути к бару новый знакомый сказал мне, что если бы не был в молодости заядлым ныряльщиком, то мы бы уже и не беседовали.

Это знакомство получило продолжение. Все две недели отдыха мы с увлечением общались. Мой приятель оказался замечательным рассказчиком, и я уже старался не пропустить чего-нибудь из его истории. То, что я услышал, – повесть его жизни – я решил донести до более широкого круга, с надеждой на то, что вам тоже покажется интересной судьба этого человека.

Ведь у некоторых людей вся жизнь проходит однообразно, как у меня, например: детсад, школа, работа на одном месте – до пенсии. И вспомнить нечего! А у других – сплошные приключения, расслабиться некогда!

Названия городов и имён я поменял, как водится. Но все события постарался передать точно.

Ну и поведу рассказ от первого лица, стараясь прочувствовать написанное так, как чувствовал мой собеседник, который, закончив свою историю, спешно собрал чемодан и уехал.

Как будто сбросил весь свой груз на меня! И я даже не успел спросить его, в какую сторону он ринулся.

Лёжа на дне и любуясь рыбками, я ловил себя на мысли, что совсем не хочется дышать. Это такое неописуемо счастливое чувство!

Итак! О нырянии.

Когда я был студентом медучилища, у меня произошел серьёзный конфликт с одним местным парнем из-за девушки. (Может, позже я вернусь к этому.) После того случая прошло около полутора лет.

Мы с приятелем загорали и купались на озере, где всегда было много отдыхающих, как местных, так и курортников. И вдруг я издалека вижу троих парней, среди которых и тот, с кем у меня случилась драка.

Я решил, что лучше избежать нового конфликта, и пошел в воду, тем более что их было трое. Но они увидели меня и, раздеваясь на ходу, направились в мою сторону. Я отплыл от берега и подальше от купающихся. Парни, подплыв ко мне, решили, что лучше не драться в воде, а тихо утопить меня.

Я ждал чего-то подобного, поэтому набрал побольше воздуха в легкие, дважды выдохнув и глубоко вдохнув. Когда они схватили меня и стали топить, я не сопротивлялся. Но тут один отпустил меня и всплыл наверх. Я понял, что ему не хватило воздуха, и уже сам вцепился в оставшихся двоих.

Сначала один задёргался, стараясь освободиться от меня, потом – второй. Я не отпускал их и старался уйти глубже.

Мои «обидчики» так запаниковали, что я еле удерживал их. В общем, подержав ещё чуть, я разжал пальцы, глядя, как они неистово гребут к поверхности, затем сам уплыл под водой в гущу плескавшихся курортников. Вынырнув, я затерялся среди множества голов и видел, как мои недавние противники, ругаясь и оглядываясь, взяли свои шмотки и ушли вдоль берега.

Позже я встретил главного врага в городе, но, к удивлению, не увидел враждебности в его взгляде, а через энное количество лет, в «местах не столь отдалённых», о чём я тоже потом расскажу, мы стали приятелями.

Ну а плавать под водой я научился вот как.

Каждое лето мои родители возили нас с младшей сестрой на Чёрное море.

Отец с мамой устраивались в пионерский лагерь музыкальными работниками – ну там зарядку под музыку, песни пионерские, костровые. А нас зачисляли в отряды. Но! Мы с сестрой были на особом положении. Когда у всех начинался «тихий час» после обеда, нас родители забирали и вели на море купаться и загорать.

Все школьные годы, каждое лето, почти полных три месяца, мы бывали в этом лагере. Я научился так плавать и нырять, что равных среди друзей, дома, в городе мне не было.

Я уже мог, расслабившись, спокойно лечь на дно и лежать, не всплывая. Потом подумать о всплытии и подняться к поверхности не спеша, не шевеля ни руками, ни ногами. Как сказал один коллега на работе, услышав от меня про моё ныряние, это – левитация.

Иногда ловил себя на мысли, лёжа на дне и любуясь рыбками и крабами, что мне совсем не хочется дышать, что я так долго там лежу и нет потребности в воздухе. Это такое неописуемо-счастливое чувство!

Сейчас я вспомнил, как однажды отец хотел меня выпороть за то, что я напугал их с мамой. Дело было всё в том же пионерском лагере. Мы, как всегда после обеда, когда у всех тихий час, пошли на море. Погода прекрасная, на море штиль. Я взял надувной маленький круг и отплыл с ним метров пятьдесят от берега. И что мне взбрело в голову?! Может, я хотел показать, как долго могу не выныривать? Я нырнул под круг, оставив только рот над поверхностью воды, и довольно долго так держался. На берегу поднялся такой крик, что я даже в воде услышал. Все подумали, что я утонул!

Мне самому было не по себе от этой шутки.

Однажды дома мои друзья, не поверив, что я могу довольно долго не дышать, проделали эксперимент. Один ладонью закрыл мне рот, а другой зажал нос. Засекли время. Прошло ровно четыре минуты, и я застучал рукой, показывая, что всё! Больше не могу терпеть! Эта приобретённая в детстве способность долго находиться под водой выручала меня неоднократно.

Я с нетерпением ждал возвращения родителей с работы. А когда они приходили без еды, я просил: «Ну хоть корочку с солью».

Я чуть не родился в театре. Мама ждала родов со дня на день.

Летним кисловодским вечером ей стало совсем не по себе. Папа предложил маме отвлечься и повел её в театр. Постановка действительно увела все её мысли к происходящему на сцене. До конца второго акта оставалось несколько минут. И тут я… решил сам увидеть финал пьесы. Но раз уж весь спектакль слушал, как радиопостановку, не было особого смысла смотреть и его конец. Хоть я и вытаращил бы глаза, вряд ли увидел бы что-либо, учитывая мое месторасположение: ракурс был бы не слишком удачный.

В общем, мама прошептала папе, что пора, они быстро, как только могли, вышли из театра и… в роддом!

Заканчивались сутки, обозначенные в календаре двенадцатым июля. Пока шла подготовка к родам, «пробил двенадцатый час, как с плахи голова казненного…», как произнес в своем произведении «Облако в штанах» В. Маяковский.

Наступило 13 число, раздался вопль – то ли возмущения, что не уложились в 12-е, то ли радости, что наконец свобода. Но, как ни крути, я появился. И судьбу мою, видимо, определила сама дата рождения – «чёртова дюжина».

Середина 40-х, война постепенно близилась к завершению. Последствия этих жутких лет долго ещё будут сказываться на людях.

Одно радовало, что мамины родители жили в Кисловодске, в отличие от папиных. Климат здесь более подходящий, чем в Уфе, где были папины корни. Вот не помню, как оказалась мама в Уфе, да еще выпускницей музыкального училища по классу скрипки. То ли в связи с эвакуацией, из-за войны, то ли приехала поступать из Кисловодска в Уфу (что маловероятно). Но факт остается фактом, познакомились родители в Уфе.

Как оказался на Урале отец, я знаю хорошо. До Великой Отечественной он участвовал в Финской кампании 1939 года, командовал разведвзводом. В 1942-м, будучи лейтенантом, попал в окружение под Сталинградом. В результате бомбежки его контузило и ранило в правую руку. Осколок попал в локтевой сустав. Его, как и других раненых, в санитарном вагоне отправили на Урал.

Ранение в руку могло оказаться для отца роковым. Я объясню почему. Мне вспоминается трогательный эпизод из его детства, рассказанный им самим. Когда в 1922 году ему было 11 лет, его отец, мастер по изготовлению и ремонту баянов, и мама пошли в кино. А вернувшись, услышали, что кто-то играет на баяне популярный в то время вальс. Причем с вариациями и с басами. На следующий день моего отца отвели в музыкальную школу. Потом он окончил и музыкальное училище.

Так вот, ранение в руку, да еще в сустав, можно было сказать, перечёркивало всю жизнь. Поднялась температура, рука стала черная, распухла и сильно болела. Врачи пришли к выводу, что ее необходимо ампутировать ввиду начавшейся гангрены. Надо представить, что творилось в душе отца, музыканта, играющего на баяне и саксофоне…

В последний момент отец категорически отказался от операции. Его положили в палату для безнадёжных, но продолжали делать перевязки и давать лекарства.

Случилось невероятное! Рука из черной становилась черно-фиолетовой, затем фиолетово-бордовой, потом бордово-красной. Дальше цвет светлел – до полного выздоровления.

Но, поскольку осколок остался в суставе, рука уже не разгибалась полностью, и невозможно было, конечно, поднимать ею тяжести. Поэтому всю оставшуюся жизнь отец носил баян, либо саксофон, либо чемодан – в левой руке.

После госпиталя он работал руководителем оркестра в художественном театре Уфы. Мама была скрипачкой в этом оркестре. Рассказывала, как они с подружками обсуждали нового руководителя, гадали, какой он по характеру, строгий или нет.

В итоге, после того как отец еще и научил маму играть на аккордеоне, они поженились. Перед моим рождением они еще и гастролировали, вместе со мной! Но потом гастроли отпали, нужно было найти работу на месте.

Вариант жить у маминых родителей молодым не подходил – не было нормальных условий. Поэтому, после непродолжительных поисков, отец решил переехать в небольшой курортный город, где как раз требовался руководитель оркестра в кинотеатре «Звезда». Но перед тем как осесть на постоянной работе, родители отправились в заключительные гастроли по Краснодарскому и Ставропольскому краям.

Мне был год, и я все время проводил с бабушкой, папиной мамой. Когда, вернувшись с гастролей, меня взяла погулять мама, я назвал её тётей. Она мне объясняла, что она – мама. Но я продолжал своё. Тогда она спряталась за кустом, а я от страха стал звать: «Тётя, тётя!» Безрезультатно. Тогда я произнес «мама», и она тут же вышла. Вот так я осознал, что это – моя мама.

«Судьбоносное» число дня рождения – ещё не всё! Когда мне было почти два года (понял это через много лет), я наверняка был ещё и проклят! Мама рассказывала, что однажды меня взяла на руки работница кинотеатра, имеющая короткую прическу и грубые мужские черты лица, и я сказал ей: «Тётя, сними маску». Даже сейчас я чувствую неловкость, представляя эту ситуацию.

Перед вечерними сеансами в фойе кинотеатра собирался народ, на сцене выступали и вокалисты. Вел концерт очень талантливый конферансье. Песни, музыка переплетались с его шутками. Кстати, в то время подобные оркестры существовали во многих городах.