«О, Кэрла крепки твои стены и мужественны защитники. Навсегда растворились во тьме веков времена, когда кровожадные дикари осмеливались подойти к твоим вратам, когда дерзали бросить вызов Великому Герцогу и его отважным рыцарям. Лишь единожды склонялась ты, гордая столица, пред захватчиками, но тогда вел их сам Халлад Череполом, не ведающий поражений. Ныне же нет такого врага, какой мог бы устрашить тебя, ты – неприступная твердыня, ты – столица Северной Империи, и будешь ею до скончания времен».
Поначалу путешествие показалось спутникам Тораса легкой прогулкой – после шторма наступило обычное для осени затишье, и ветер едва различимо шелестел в листьях, освежая лица всадников приятной прохладой. Воины ехали налегке, перешучиваясь и вспоминая былые походы, где все было ясно, не то, что теперь, когда они едут в Хонтэ, даже не зная, зачем. Для визита к герцогу свита Халладена была слишком мала, для сражения – и того меньше, разве что граф хотел посетить соседские владения тайно, с одному ему известной целью, однако эта догадка уязвляла гордость рыцарей, готовых заподозрить господина в недоверии им.
Граф слышал их разговоры, и оттого сам мрачнел. Впрочем, скажи он им, зачем отправился в эту поездку, недовольство рыцарей только возросло бы: ко двору герцога и всего с двадцатью воинами, когда должно не меньше, чем с тремя сотнями! Разъяснять им, что времени собирать эти три сотни у него нет, Торас не хотел. Да и вряд ли воины сумеют понять, отчего он так торопится, что готов поступиться величием и прибыть к Хонтину как простой странник, а не равный владыка.
– Анмарт, сыграй нам, – велел граф одному воину, когда услышал, что разговоры его спутников вновь возвращаются к цели вояжа.
Всадник радостно улыбнулся, словно уже давно ожидал этого приказа, и достал свирель, принявшись наигрывать незатейливую мелодию. Широкоплечий Берндейл пробурчал что-то в густую бороду и нарочно отстал от отряда, чтобы не слышать свирели – единственная музыка, которая была по нраву старому воину, так это рев ратных горнов и звон мечей. Остальных игра Анмарта развлекла, и даже молчаливый Курц Орген улыбнулся, поправив роскошные усы, являвшиеся предметом его особой гордости: в отличие от других воинов, он брил бороду, зато отпустил длинные усы и часто подвязывал их золотыми ленточками, красуясь на пирах и турнирах. Впрочем, мало кто посмел бы в насмешку назвать Курца безбородым – мечом рыцарь владел отменно, и был готов пустить его в ход по любому поводу. Халладен считал его лучшим бойцом в отряде, более умелым и опасным, чем могучий Берндейл, но в то же время и более хвастливым, чем все сопровождавшие графа рыцари, вместе взятые.
Последних двух рыцарей Торас знал не так хорошо. Светлоглазый хонтэец Гатьен Грасье принадлежал к свите его супруги, однако оставшись на службе графа после ее смерти, держался скромно и никак себя не проявил. Ульрих Рор же, всячески подчеркивавший свое родство с хартвигами, лишь недавно прибыл в замок Халладена, а до этого жил в своем поместье на окраине Северного Предела. Редар, видимо, хотел испытать их, и Торас был с ним согласен, хоть и надеялся, путешествие пройдет без неприятных встреч и приключений.
