– Приезжай летом, на оленей поохотимся.
– А осенью самый сезон хартвигов бить, – заметил Торас. – Я в дороге слышал, что они в твоих землях появились.
Юноша решительно помотал головой:
– Мне бы сказали, будь так. А посмеют сунуться – устрою на них облаву! Ты бы знал, как мои рыцари травлю любит, – он улыбнулся, видимо вспоминая последнюю охоту. – Новых собак завезли из Келии, тощие, кожа да кости, но как зверя ловят – загляденье просто! Торас, ты должен это увидеть!
– Завтра же пойдем на псарню, – решительно заявил Халладен, не столько из интереса к новой породе, сколько просто, чтобы доставить приятное другу. – Если они так хороши, как говоришь – я бы взял щенка.
– Подарю тебе дюжину, – махнул рукой герцог, усаживаясь в резное кресло.
– В долгу не останусь, – графу пришлось задуматься, куда девать такую свору псов, и лучшим выходом виделось – наградить ими за верную службу вассалов. – Но, хватит об этом. Ответь мне вот что, Хонтин…
– Снова, – юноша скрестил руки на груди, раздраженно сверкнув глазами, похоже, что-то в голосе Тораса подсказало ему, о чем пойдет речь. – Когда я гостил у тебя той зимой, мы уже обсуждали этот вопрос.
– И ты пообещал мне, что будешь искать, – напомнил Халладен. – Я твой брат, помнишь? А потому, хотел бы знать…
– Вспомни пророчество! – Огрызнулся герцог. – Неужели сложно понять?
– Думаешь, Вальдеберт хотел подобного конца своему роду?!
– Как он мог знать? Все знаки…
– Хонтин, брат! – Юноша попытался подняться, но граф схватил его за плечи, вдавливая в сидение. – Твой отец поверил колдуну! Вспомни: «Колдунам нет веры», так сказано. Случись что с тобой, кому достанется Хонтэ?
– Тебе, – процедил герцог, дернувшись, однако Торса держал крепко.
– Дворяне меня не примут, – северянин покачал головой. – Женись сам, заведи наследника! И не смей мне больше говорить о пророчестве!
Последнее слово он бросил с особой неприязнью. Когда-то отцу Хонтина было предсказано, что дети его сына станут причиной множества бед и погубят страну, и старый герцог запретил ему жениться. Более того, он столько твердил об этом пророчестве, что и Хонтин, казалось, поверил в бредни полоумных колдунов.
– Дочери хонтэйских дворян не пришлись мне по сердцу, – назвал другую причину герцог. – Хотя они постоянно подстраивают для меня «случайные» встречи.
– Подданные беспокоятся о будущем страны…
– О себе самих только и думают, – не дал графу договорить юноша. – Породниться со мной хотят, не более!
– Тогда забудь о них, есть достойные женщины и за пределами Хонтэ.
– К чему ты клонишь, дорогой брат? – Подавшись вперед, с нажимом прошептал герцог. – Холодные девы Северного Предела меня не привлекают.
Халладен отпустил родича, и достал из мешочка на поясе маленький портрет в золотой рамке:
– А что ты скажешь о ней? – Протянул он рисунок собеседнику.
Взгляд Хонтина немного задержался на золотистых локонах девушки:
– Красивая, – улыбнулся он, продолжая с интересом рассматривать ее лицо, но затем заметил краем глаза надпись в уголке портрета, и скривил губы: – Но ведь это же дочь Гадерика Урбена…
– Да, это Ивелина, принцесса Талании, – подтвердил Торас. – Самая достойная партия для тебя, брат.
– Гадерик – враг мне! – Герцог хотел отбросить портрет, но в последний миг что-то его остановило, и он вновь посмотрел на принцессу. – Нет… ничего не выйдет. Года не прошло, как я убил ее жениха.
