Они называли друг друга братьями с тех пор, как Торас женился на сестре Хонтина, и хотя после ее смерти многие полагали, что их дружбе пришел конец, горе наоборот, только сблизило обоих правителей. Герцог был на голову ниже Халладена, не столь широкоплеч и почти на десять лет моложе, а потому, к неудовольствию придворных, признавал старшинство северянина, хотя тот и пользовался этой привилегией лишь в шутку.
– Как маленькая принцесса? – Тут же начал с расспросов хозяин дворца. – Ты передал ей мои подарки?
– Ты слишком балуешь девочку, Хонтин, – беззлобно упрекнул его граф. – А она северянка и должна привыкнуть к скромности.
– Еще больше она – хонтэйка, – поспорил герцог. – И ей пристало расти в роскоши.
– Заведи своих детей, и воспитывай, как хочешь, – в голосе Халладена звякнула сталь, однако, похоже, Хонтин не обратил на это внимания.
– Ха! Тебя бы я к ним точно не подпустил, – молодой правитель набросил полу мантии на руку, чтобы не мешала ходьбе. – Годефрой не слишком тебя утомил?
– Порядком, – признался граф.
– Он мой начальник стражи и самый докучливый человек в городе.
Герцог обернулся, окинув взглядом собравшихся придворных, и улыбнулся, когда нашел нужного человека:
– Зефрин, размести спутников моего любезного брата, и проследи, чтобы они ни в чем не нуждались!
Сухопарый старик в алых одеждах поклонился и поспешил исполнять приказ господина. Насколько помнил Торас, дворцовый кастелян всегда был человеком дела, не любившим долгих разговоров.
– Лет шесть назад, он еще не был таким седым, – заметил Халладен, на что Хонтин только усмехнулся:
– Тогда и мой отец еще не был таким мертвым.
– Мог бы и более почтительно отзываться об отце.
– Защищаешь человека, который хотел отобрать у тебя графство? – Герцог вновь рассмеялся, и придворные, шедшие следом, даже не слышавшие их разговора, поддержали его смех. – Бездумное стадо, на все готовы, чтобы мне угодить.
– Они знают хоть, с какого конца за оружие браться?
Большая часть хонтэйской знати показалась Халладену разряженными петухами, слишком изнеженными и откормленными, чтобы служить правителю на поле боя. В Северном Пределе такое не поощрялось, потому, видимо, хартвиги и смогли так легко взять себе хонтэйскую землю. Быть может, захоти Череполом – и уселся бы на трон в Кэрле, но он довольствовался третью королевства. Потому-то, в который раз услышав от Хонтина, что его отец хотел захватить Северный Предел, Торас лишь усмехнулся в бороду, глядя на пестрое придворное воинство.
– Знают, – выдержав паузу, спокойно ответил герцог. – И всегда ищут повод пустить его в ход.
Халладен пожал плечами, решив более не спорить с братом по этому поводу.
После торжественного пира, устроенного герцогом в честь нежданных, но дорогих гостей, граф смог остаться с ним наедине, без постоянного надзора придворных, искавших возможности заслужить благосклонность правителя. Хонтин с облегчением бросил мантию на спинку кресла, сразу, как захлопнул дверь.
– Садись, брат, – кивнул он на треногий табурет, стоявший у стены. – Хорошо, ты внезапно приехал, а то все эти приемы меня так угнетают.
– Я знал, потому и явился налегке, – кивнул Торас. Встреча прошла гораздо лучше, чем он ожидал, благодаря тому, что Хонтин сильно соскучился по его обществу. В графе юноша в первую очередь видел друга, а уже потом соседа и союзника, и Халладен был признателен ему за это. – Тебя проведать хотел.
