Из подземелья послышался шум.
– К нам приближаются преследователи со стороны города. Нападавшие обнаружили пустые покои княжны и пошли за нами, ― сказал Ведмурд.
Они с Демидом переглянулись.
«Все мы не спасёмся, ты должен вывести княжича с княжной, он один не справится, его руки заняты дорогой ношей. Я поведу княгиню», ― продолжил Ведмурд мысленно.
«Но у них амулеты от нашей силы», ― так же мысленно ответил Демид.
«Уже нет»,― сказал Ведмурд, и под его огнём загорелось несколько дружинников, стоящих вокруг.
Всё время, пока у входа в подземелье шёл разговор между мужчинами, я собирала свою силу. Чувствовала, что дитя помогает мне. Ребёнок был моей связью со всеми тремя мирами. Уже живой, но ещё не рождённый, бодрствующий телом, но спящий разумом, растущий в моём теле, но не имеющий связи с внешним миром, ― он был сосредоточеньем всего тайного, что окружало меня.
Колдунья развернула передо мной плат с вышитыми символами. На нём я поставила по ходу Солнца требы духам природы. Горящая лучина давала свет, и её пламя говорило со мной.
Пучки трав тлели на еле тёплых углях печки, затуманивая сознание.
Я начала видеть вокруг не предметы, а свет, исходящий от них. Некоторые вещи были окутаны тёмной дымкой, тогда как образы Богов ― светлой.
Направив свои мысли к Демиду, я прошла сквозь смешанную пелену света и тьмы, она присутствовала в каждом месте ― где-то рассеиваясь, где-то сгущаясь.
Дотянувшись до мужа, ощутила, что он весь напряжён. Бурлящий в жилах огонь хотел вырваться наружу, но Демид сдерживал его, ещё не зная, как управлять встречной силой противника, которая возвращает против него пламя Перуна.
Я заметила, что княжна начала приходить в себя, в её глазах был страх. Вцепившись в своего мужа, она просила его самому отправить её в царство Мары, но не отдавать противникам.
– Я никому тебя не отдам, ― шептал княжич, ― я спасу и тебя, и наше дитя.
Будто услышав его шёпот, ребёнок шевельнулся, причинив матери сильную боль.
– Тихо. Тихо, ещё не время, ― проговорила княгиня и достала ещё один мешочек с травами.
Поднеся его к лицу невестки, она начала шептать заговор, чтобы успокоить дитя.
А я начала крутить пространство, создавая вокруг каждого дружинника вихрь из света и тьмы. Он заволакивал их глаза, заставлял путать видимое и желаемое, отводил их взоры от моего Ладо. А вокруг Демида и его спутников я разворачивала покрывало, чтобы укрыть их от посторонних глаз.
Но нуждающихся в укрытии было слишком много. Я не могла закрыть и своих родных, и княжескую семью.
– Спаси княжичей и Демида, ― услышала я голос Ведмурда, ― а я отвлеку воинов. Млада, тебя не хватит на всех нас, береги себя и молодых.
Я почувствовала, что, затягивая переговоры, Ведмурд прощупывал противника. Искал источник его защиты, высматривал то или что, питающее амулет.
В какой-то момент увидел образ тёмного колдуна, который создавал защиту для нападавших. Дотянуться до него огнём было невозможно, но ударить по сознанию, заставить выпустить из рук нити управления Явью ― на это отец Демида был способен.
Как только его сила обезвредила колдуна, я увидела, что амулеты на груди воинов будто вспыхнули огнём, сжигая всё тёмное, что на них было. Дружинники могли почувствовать тепло, сопроводившее это действие, но были слишком увлечены разговором княжича с воеводой и не заметили. Теперь они были уязвимы, хоть и не полностью, для огня воинов Перуна. И только амулет воеводы остался нетронутым. Его поддерживали и другие Силы.
