Я отвела глаза в сторону и неожиданно перехватила взгляд Андрея. Он с интересом смотрел на меня, пока я разглядывала Доброго. Очень надеялась, что ему вряд ли было что-нибудь видно, я слишком хорошо спряталась. И тут вздрогнула – меня позвали по имени, и я включилась в беседу.
– Ты спишь со мной, – кивнул в сторону палатки Добрый, и тут же добавил: – Саня Злой ещё с нами.
Было всего три палатки, Оля с Ритой уже легли спать, к ним собирался присоединиться Лёха.
Я забралась в палатку, сняла куртку, натянула ещё одну толстовку и вторые носки, чтобы не замёрзнуть, залезла под одеяло в попытках согреться.
– Замёрзла? – через несколько минут Дима забрался ко мне, и мне стало теплее.
– Немного.
– Иди сюда, – он притянул меня к себе.
Он был горячий, от прикосновения к его телу волны тепла разлились по венам, и я начала согреваться. Уютнее устроившись рядом, я положила голову ему на плечо.
– Смотри, что у меня есть, – в руках у него был плейер, один наушник он засунул в моё ухо, другой оставил себе, и я начала засыпать под звуки Deep Purple. Моя рука на его груди чувствовала, как ровно бьётся его сердце. Близость его тела очень волновала меня.
«…I guess I'll always be
A soldier of fortune…»
Я была влюблена. И впервые мне не хотелось играть ни в какие игры, мне не хотелось им манипулировать. Мне не надо было что-то строить из себя, добиваться его внимания. Мне не хотелось заполучить его себе. Где-то на уровне подсознания я всегда знала, что он и так мой. Мне было легко с ним, не приходилось притворяться кем-то, стараться быть лучше. И меня не терзали сомнения, насколько я хороша для него, и желание узнать, что он ко мне чувствует. Я была уверена, что мои чувства взаимны. Между нами всё всегда было просто. И мне хотелось, чтобы всё так же просто и оставалось. Единственная сложность – это цифры. Разница в возрасте в семь7 лет. Думаю, он это отлично понимал. Сейчас я прижималась к нему не телом. Я прижималась к нему душой и понимала, что мне всегда будет мало его присутствия рядом, пока мы не станем одним целым. Вдыхая его запах, под ровный стук его сердца я уснула.
Проснулась рано, в палатке я была одна, парней не было. Вышла наружу – сосны в дымке тумана, разведенный мной костёр, чашка растворимого кофе. Жизнь удалась.
– Что это? – я вздрогнула от неожиданности, а Дима потянулся в чашке, отхлебнув глоток, поперхнулся. – Солёный? Солёный кофе? Или мне показалось?
Он опять сделал глоток.
– Почему солёный? – опять изогнутая бровь, он еле сдерживает смех.
– Я думала это сахар, – не знала, как это объяснить, и просто развела руками.
У Сани Злого на лице было написано «да вы издеваетесь, да?», на что Дима сделал ему знак указательным пальцем и сказал: «Да, с ней такое бывает. Иногда», тон и вид его говорил «ржать запрещено», но мы все втроем прыснули со смеха.
– Кофе? – предложила я, парни согласились, но умоляли не добавлять ничего – ни сахара, ни соли.
Через полчаса наш лагерь проснулся, и жизнь в нем закипела.[7]
На протяжении всего дня я хотела одного – остаться с моим героем наедине и заглянуть в его синие глаза. Я не очень умею скрывать от него мысли, он читает меня, как книгу, поэтому хотела сказать ему, что тоже выросла, пока он самостоятельно не увидел, о чём я думаю. Мы договорились говорить правду и ничего не скрывать. Мне было страшно, что после этого мы отдалимся, всё изменится, и я его потеряю. Но хуже было притворяться, что мы лучшие друзья, когда он стал для меня больше, чем друг.
