Ираклий по-хозяйски вошёл в дверь служебного входа. А Сейфула вылез расправить члены и промяться по двору.
Пес глухо рыкнул – какого, мол, хрена тебе здесь надо?
Вышла невысокая, круглолицая, полная женщина. Прошла, звеня ключами, выбирая нужный, к двери в подвал – открыла-сняла замок и распахнула ее.
– Ну, чего стоишь? Таскай сюда ящики.
Сейфула подцепил сразу несколько штук и, проходя мимо женщины в подвал, бросил на ходу:
– Меня Саня зовут.
– А я Маруся, – ответила та. Спустилась вслед за ним и, поглядывая на этикетки, стала сортировать коробки по стеллажам.
Закончив работу по разгрузке машины и расфасовке коробок, Маруся улыбнулась Сейфуле:
– Вы наш новый охранник? Вам здесь понравится: пусть трасса и гарь машинная, а все равно вокруг лес – это зелень и воздух чистый. Улыбка у вас хорошая. Я люблю людей застенчивых, но… – он помедлила, подыскивая слово. – Но надёжных.
Маруся служила в харчевне поваром и кладовщиком-ключницей в одном лице. После Ираклия она была главной в заведении, но правила коллективом умело, и никто не тяготился ее командами.
Еще работали тут две девушки – чёрненькая, маленькая, серьёзная официантка Лина и смешливая толстушка, посудомойщица Ася.
В обязанности Сейфулы, женщины пояснили, кроме охраны и обороны, наблюдения за порядком входили еще и такие – приноска-выноска воды и помоев, колка дров, вынос золы, растопка мангала, жарка шашлыков и прочая-прочая-прочая…
– По заднице хлопать не придется, – пошутила Ася. – Сами справляемся.
– А если клиент пристанет? – без всякой иронии осведомился Сейфула.
– Вынесешь тело, если сам не встанет, – и снова смешок.
Веселая бригада!
Ему показали трех девиц, стандартной наружности – тонна дешёвой косметики, джинсы, кофточки недорогие, глаза нахально-усталые, профессионально-томные выражения лиц. Девицы лениво сосали пиво из бутылочек в самом конце двух рядов крепко сколоченных и намертво прибитых столов и таких же скамей со спинками для четырех человек с обеих сторон, стоящих вдоль стен.
– Эти девчонки для сервиса…
– Какого?
– «Вдали от жен». Не понял, что ли? Они на хозрасчете, и с ними особый расчет. Если о чем попросят, деньги бери или натурой – как хошь…
И опять брызги смеха. А ведь день на ногах – и такой задор. Двужильный народ!
Сейфуле новая работа начала нравиться. И люди тоже…
Не зря остался и приехал сюда! Заработает, приоденется… а там видно будет.
Стоит и к Ираклию присмотреться. Если нормальный мужик, то идеи свои, что Гаврику вез, можно ему передать – на взаимовыгодной, конечно, основе. А там, кто он по национальности, кто его отец и кто мать – да идёт оно лесом.
Сейфула глубоко вздохнул и уважительно подумал о себе – определенно он станет богатым человеком; пусть не Ротшильдом, но и не босотой – дом построит, женится, маму состарившуюся к себе заберет… А там, глядишь, правильные зятья сами в тюрьму запросятся – за наукой обеспеченной жизни.
Кашапов улыбнулся мыслям своим. Наверное, стоило домой показаться, чтобы злости на них набраться – таких правильных и ухоженных…
Не стерев улыбку с губ, Сейфула скрипнул зубами. Твари! Явись он со справкой и пустыми карманами, выгнали бы на улицу. Теперь уже с ненавистью думал о родственниках… Ведь ни одного письма, ни одной передачи из дома за долгих четыре года. Вычеркнули меня из жизни как будто и не было. Эх, мама-мама… Или я у тебя не единственный сын?
