На улице было прохладно, но только не для Осени. В ту ночь Джек обнаружил, что ей не бывает холодно. Сам он был из тех, кто замерзает при малейшем сквозняке и вечно кутается в одеяло. Чем старше он становился, тем более холодными были его пальцы, что нередко удивляло его новых знакомых, и ему оставалось лишь шутить про то, что старость – не радость.
Хмурые тучи заволокли небо, и бледный месяц лил тусклый свет на остывающую землю. Украшенные оранжевыми гирляндами деревья простирали ветви в пенящиеся чернильными волнами небеса. Пламя свечей в стоявших тут и там тыквах подрагивало на ветру, но продолжало освещать их путь янтарным светом. В воздухе стоял пряный запах, и, если бы запахи могли иметь цвет, то этот был бы оранжевый.
Они гуляли по улицам и разговаривали обо всем на свете. Джек не хотел отпускать ее ладонь ни на секунду – она была такая теплая и нежная. Когда он начинал дрожать от холода, Осень заставляла его прятать руки в карманы. Погрев их несколько минут, он снова брал ее за руку.
Три раза он покупал им кофе в круглосуточных барах. Он бы не отказался посидеть там хоть полчаса, чтобы выпить согревающий напиток за столиком, но чувствовал, что Осени некомфортно в душных помещениях среди скопления людей. В праздничную ночь все заведения были переполнены. Множество компаний встречалось им и на улице, но никто не обращал на них внимания, и Джек был этому как никогда рад. Он не хотел, чтобы им мешали, и вел Осень на самые тихие и безлюдные улицы.
Он понимал, что они полные противоположности, но при этом ни с одной девушкой ему не было так интересно. У них были разные увлечения и интересы, разное мировоззрение, но он готов был говорить с нею всю ночь напролет. Кажется, даже с друзьями у него никогда не было таких долгих и задушевных разговоров.
Джек всегда скептически относился к всевозможной эзотерике, астрологии, нумерологии, гаданиям и прочим странным и бесполезным штукам. И еще более скептически он относился к девушкам, которые забивали себе (и другим) голову подобным. Конечно, это не мешало ему клеить их, но в глубине души он знал, что с ними у него еще меньше шансов на что-то серьезное. Не каждая выдержит его сарказм и подколы по поводу подобных увлечений.
Не то, чтобы он полностью отрицал все это. Если бы ему привели наглядные примеры и убедительные доказательства того, что хоть что-то из этого работает, он мог бы пересмотреть свою точку зрения. Он не хотел кидаться в другую крайность и быть одним из тех фанатиков от науки, которые отметали все неугодное. Любая крайность виделась ему злом, так же как и любая польза – добром. Если бы хоть одно из этих так называемых учений принесло ему пользу, то, скорее всего, он изменил бы свое мнение. Но пока что все это было эфемерной блажью, не имевшей ничего общего с материальным миром.
Однако философия Осени не отталкивала его, а скорее, наоборот. Это было, по крайней мере, любопытно. Она верила в высшие силы, которые обитали в потустороннем мире, а иногда спускались и в наш, например, сейчас, в ночь Хэллоуина. Она утверждала, что рядом с ними бродили разные духи – как неупокоенные, так и те, кому одинокая свеча на окне освещала путь к близким, которые остались здесь, на земле, и вспоминали в эту ночь усопших предков.
– Если ты и правда веришь в то, что они рядом, почему ты не боишься? – спросил Джек.
