Некоторые страны принимали эту помощь с благодарностью, другие встречали войска сопротивлением. СФСР не обращала внимания на протесты, твёрдо уверенная в правильности своих действий. Аркадий разделял эту уверенность. Он верил, что порядок необходим, чтобы люди могли жить спокойно и строить будущее. Даже если это кому—то не нравилось, в долгосрочной перспективе ценность такого подхода была очевидна.
Теперь, спустя годы, СФСР стала символом стабильности и порядка. Улицы Первопрестольска были чистыми и безопасными. Люди спокойно шли по своим делам, уверенные в защите государства и закона. Аркадий смотрел на город с удовлетворением и гордостью, ощущая себя частью чётко работающего механизма, где у каждого своя роль.
Но сегодня вечером, после слов Головы государства, в душе Ладогина возникло новое, непонятное ему ощущение. Порядок и стабильность, всегда казавшиеся единственно верными, теперь вдруг выглядели хрупкими и спорными. Он чувствовал себя странно, словно впервые столкнулся с чем—то, чего не мог до конца понять.
Он понимал, что это ощущение пройдёт, что это лишь усталость после тяжёлого дня и неприятных новостей. В глубине души Аркадий по—прежнему верил в необходимость жёсткого, но справедливого порядка, который упорно строила его страна. Именно этот порядок сделал жизнь людей лучше и спокойнее.
Ладогин вздохнул и снова посмотрел в окно, стараясь отбросить странные мысли. Он знал, что система, частью которой он являлся, была правильной. Просто иногда нужно было напоминать себе об этом, чтобы не поддаваться сомнениям.
Автомобиль остановился у светофора, и Аркадий воспользовался короткой паузой, чтобы расслабиться. Мысли постепенно возвращались в привычное русло, успокаивая его и напоминая о стабильности, установленной СФСР. Именно эти ценности были для него главными, и он не собирался от них отказываться. Просто сегодня, в этот странный осенний вечер, ему потребовалось чуть больше усилий, чтобы это вспомнить.
Машина двинулась дальше, скользя по тёмным улицам Первопрестольска, и Аркадий невольно продолжил вспоминать прошлое, которое теперь казалось далёким и почти нереальным.
Он родился в две тысячи двенадцатом году в обычной семье. Мать работала в библиотеке, отец преподавал обществознание в колледже. В их доме книги, образование и человеческие ценности всегда были важнее достатка и карьеры. Родители Аркадия верили, что после хаоса и смуты обязательно наступят справедливость и стабильность. Этому они учили студентов и собственного сына, надеясь, что новое поколение возродит страну.
Детство Аркадия прошло среди разговоров об идеалах и надеждах. В их маленькой квартире часто звучали голоса студентов, велись долгие споры о будущем. Отец приносил домой книги и газеты, подчёркивая карандашом важные строчки. Мать по вечерам готовила чай и раскладывала пироги, тихо улыбаясь во время очередной горячей дискуссии мужа с учениками.
Тогда мир казался Аркадию ясным и понятным. Он верил, что сможет повлиять на события, что его знания и убеждения станут частью чего—то значимого. Поступив в престижную Академию государственного управления, Аркадий погрузился в учёбу с энтузиазмом, удивлявшим преподавателей. Ему казалось очевидным, что именно знания и порядочность помогут ему изменить окружающий мир.
В академии он быстро выделился среди однокурсников – собранный, аналитичный, уверенный в себе. Преподаватели уважали его, иногда даже восхищались, видя человека, способного изменить государственный аппарат изнутри. Аркадий не обращал внимания на похвалы, просто верил, что поступает правильно.
