СФСР - страница 3

После окончания академии его пригласили работать в администрацию одного из районов Первопрестольска. Аркадий охотно принял предложение, считая, что именно в повседневной рутине начинается настоящая работа реформатора. Первое время он действительно многого добивался – замечал ошибки и предлагал изменения, облегчающие жизнь простых людей. Его уважали, коллеги отзывались о нём как о перспективном сотруднике.

Вскоре его перевели в центральный аппарат, где масштаб работы и ответственность были выше. Аркадий воспринял это как возможность влиять на большее количество людей. Но именно там он впервые столкнулся с реальностью государственной машины – жёсткой, равнодушной, порой даже жестокой.

Внутри этой системы существовали свои неписаные правила и договорённости, о которых он раньше не подозревал. Там нельзя было просто предлагать идеи и проекты. Нужно было учитывать интересы десятков других людей, часто далёких от тех идеалов, в которые он верил. Со временем молодой политик научился разбираться в этих тонкостях и выживать. Но за это пришлось заплатить высокую цену – постепенно он начал терять веру в возможность тех изменений, о которых когда—то мечтал.

Аркадий незаметно становился другим. Внешне он по—прежнему выглядел уверенным и энергичным, но внутри постепенно угасал прежний огонь. Вместо надежды и энтузиазма появились осторожность и привычка; вместо желания изменить систему – умение с ней мириться.

Теперь, в две тысячи шестьдесят первом году, он отчётливо ощущал, что жил две разные жизни. Первая была полна идеалов и веры в перемены. Вторая оказалась прагматичной, холодной, рациональной, где главной целью стало просто сохранение своего места в жёстком механизме системы.

В такие моменты Аркадий особенно остро вспоминал свою невесту Полину, девушку из Златореченска – закрытого промышленного города на границе СФСР. Они познакомились, когда Аркадий находился там в командировке – проверял городской архив. В тот день поезд задержался из—за метели, и он вышел подышать на платформу. Полина стояла рядом с книгой в руках, закутанная в серый шарф, с покрасневшими от холода щеками и спокойным взглядом, ничего не требовавшим от окружающего мира.

Тогда они обменялись лишь несколькими фразами. Последующие встречи казались случайными, но теперь Ладогин понимал – они были слишком точны для простой случайности. Полина работала младшим сотрудником в архиве, без амбиций, но с тихим достоинством. Она не старалась понравиться и не стремилась произвести впечатление, и именно это сразу привлекло его.

Рядом с ней Аркадий чувствовал себя спокойнее и честнее. Не нужно было защищаться или что—то доказывать. Полина принимала его таким, каким он был, не пытаясь изменить. Их отношения развивались медленно, без спешки, словно сама жизнь не хотела торопиться.

Сначала были редкие звонки и письма, затем короткие поездки и встречи. Он долго не называл её невестой, даже в мыслях. Но теперь, сидя в машине, Аркадий понимал – именно Полина была тогда единственным, ради кого в нём оставалось что—то живое. Она была далека от его мира – совещаний, доктрин и структур власти, и именно этим была особенно дорога ему.

Несколько месяцев назад, после её очередного приезда в Первопрестольск, они сидели в кафе рядом с вокзалом. В тот вечер всё казалось особенно спокойным, и Аркадий неожиданно даже для себя сказал, что хочет на ней жениться. Полина не ответила сразу – лишь смотрела в окно, медленно вращая чашку в руках, а затем просто улыбнулась и кивнула. Это было не признание и не формальность, а тихое понимание, что теперь их связывает нечто большее, чем можно выразить словами.