— Нет, Лен. Ты что-то не договариваешь. Есть что-то еще.
— Да, — кивнула я. — Мой пустой бокал.
— Ой! — тут же подскочил он. — Лечу исправлять, — он налил вина и посмотрел на меня. — Жаль, что я не могу составить тебе компанию.
— Тебе везти меня домой, — я пожала плечами.
Давид вернулся на свой стул, покрутил бутылочку минералки и почесал подбородок. На его загадочное «хм» я навострила уши.
— Что?
— А может быть, — он взял бутылку вина и наполнил еще один бокал, — могу? И ты сегодня останешься у меня?
Меня окатило жаром, когда он взглянул в мои глаза и поднял свой бокал.
— Ты что? Стой, подожди. Не надо. Мне надо домой.
— Не надо. Сегодня ты моя. И это не просьба, Лен. Я не прошу, я говорю, что ты останешься у меня.
12. Глава 11 Давид
Лена внимательно следила за тем, как я наливаю себе вино, как подношу свой бокал к ее бокалу. И как после звона стекла осушаю вино до дна. На ее лице была паника: глаза расширены, рот открыт, губы пересохли. Какое-то время она смотрела на меня молча, не веря своим глазам.
— Ты зачем это сделал? — спросила она тихим дрожащим голосом.
— Потому что я так захотел.
— Ты вызовешь мне такси? — она мельком посмотрела на свой телефон, лежавший неподалеку.
— Нет. И ты его не вызовешь. Я не разрешу тебе.
— Давид? — она беззвучно пошевелила губами, но я легко прочел по ним свое имя.
Я поднялся, Лена еще раз посмотрела на мой опустевший бокал и медленно перевела взгляд на меня. Она боялась пошевелиться. Одни лишь глаза двигались, наблюдая за тем, как я иду к ней.
А я готов был бежать, чтобы поскорее заключить ее в свои объятия! Я и так держался, сколько мог. Я и так уверял себя, что это будет обычный ужин, который поможет узнать ее, сблизиться…
— Лен, — я присел рядом и развернул ее на себя. — Ты мне очень сильно нравишься. Даже больше, чем я думал. И намного больше, чем ты можешь себе представить.
— Но… — тихо произнесла она.
Ее дыхание было сбивчивым, грудь поднималась чаще, глаза бегали по моему лицу в поисках ответа, хоть он и был нам известен.
— Я хочу, чтобы ты знала это.
— Я ведь уже объяснила тебе. Невозможно. Мы не можем. Нельзя. Как ты не понимаешь?
Лена посмотрела на свечу и прикусила губу, словно не могла отважиться и открыться передо мной. Я чувствовал, что дело не только в ее отце, было еще что-то куда серьезнее.
— Да. Ты сказала мне про отца и наследство. Но я хочу знать, что ты сама думаешь. Что происходит на самом деле?
— Думаю... — она продолжала гипнотизировать ровное пламя, не сводя с него взгляд ни на секунду. — Я думаю, ничего не получится. Слишком много «против». Все будет красиво, а потом резко закончится. Я опять обожгусь. Сильно. И мне будет больно. Я… — она шумно выдохнула. — Я опять разобьюсь, Давид. Однажды мне это многого стоило.
— Ты поэтому ходишь к Васильеву?
— Я больше не хочу обжигаться. Я не хочу, чтобы мной пользовались, — она придвинула свечу и покрутила ее пальчиками.
Тихая милая испуганная…
Я всегда видел ее бунтаркой, которая из кожи вон лезла, чтобы доказать что-то отцу: она спорила с ним, сопротивлялась, огрызалась и делала все по-своему. Но в последнее время Лена открывалась передо мной с другой стороны.
Передо мной сидела хрупкая нежная девушка. А ситуация с подругой, когда Лена переживала за Свету и места себе не находила, так вообще удивила меня. Такой я ее не видел никогда!
— Я докажу тебе, что ты можешь мне доверять.
