каждое движение моей руки. Мне нравилось видеть ее такой: послушной,
расслабленной, моей! То, как она дышала, сводило меня с ума.
Она ерзала, насаживалась на пальцы,
а в ее глазах читалась мольба. Как же ей не терпелось почувствовать меня в себе...
Потерпи, девочка моя...
Я вынул пальцы и облизнул их. Смакуя
ее вкус, чувствуя ее ладонь на члене, я готов был тащить Лену в спальню, чтобы
привязать к кровати и никогда не выпускать. А за каждую попытку сбежать от меня
пороть ее, звонко шлепать ее круглую попку докрасна! Что это, если не
одержимость? Еще немного и я потеряю себя и все, что я чувствую, перерастет в
безумную любовь.
— Я знаю, чем все закончится, —
взглянув в мои глаза, произнесла Лена. —Но я не могу сопротивляться.
Она направила член в себя и кивнула:
— Возьми меня. Я хочу тебя.
Ее жар охватил меня. Я потерся головкой по ее
мокрым складочкам. Наблюдая за тем, как Лена прикрывает от удовольствия глаза,
покусывает губки и тяжело дышит, я не торопился.
Во взгляде Лены я видел опасения,
все ее страхи. Она все еще не верила мне, но очень хотела довериться.
Я снова дотянулся до свечи и поднес
ее ближе.
— Не бойся меня, Лен, — прошептал я. — Не бойся обжигаться. Получай наслаждение, забудь про боль.
Воск со свечи капнул на ее грудь. И
в этот момент я толкнулся вперед под громкий крик моей девочки. В нем
сплетались ее тревога, неожиданность и такое тягучее и горячее удовольствие... одно
на двоих…
Ее стеночки так пульсировали, что я
не стал двигаться. Хотел как можно дольше насладиться этим моментом — нежным и
чувственным. Я любовался красными каплями на бархатистой светлой коже Лены,
смотрел на ее румяные щечки и пересохшие губы.
— Мне не больно, — тихо произнесла она,
застенчиво улыбнулась и сжала мои ягодицы, а в ее взгляде было так много
желания, страсти... — Это было приятно. Если сгорать, то только так. С тобой,
Давид…
Р-р-р... а
дальше будет еще приятнее...
Лена потянулась ко мне, шире
раздвинув ноги. Ее поцелуй снес меня, отправляя к члену новую мощную волну
желания. Я толкнулся: грубо, резко, вгоняя себя до основания ствола. А потом
еще и еще, продолжая гореть в ее стонах, ее удовольствии… и сгорать! Сгорать
с моей девочкой!
Я насаживал ее, не жалея. Видел, насколько
Лене приятно. Она была такая узкая и горячая! Плавила меня, унося поцелуями, чувствовала
меня, отдавалась, сминала скатерть, кусала мои губы и просила не
останавливаться.
— Еще… хочу еще…
Я уложил ее на стол, задрал лифчик и
жадно смял ее грудь — такую восхитительную. Мне хотелось вылизывать ее и
кусать, а потом продолжать снова и снова, выбивая изо рта Лены новые хриплые
крики.
Моя ладонь потянулась выше. Я
положил ее на шею Лены и сжал. Лена прикусила губу, но, когда я сдавил
посильнее, она будто испугалась.
— Я не причиню тебе вреда, —
прошептал я. — Останови меня, если захочешь.
Она прикрыла глаза, вытянув шею и
соглашаясь. И это еще больше завело меня. Такая послушная сладкая девочка.
Идеальная для меня. Как долго я грезил ею!
Я трахал ее так, что Лена металась
подо мной на столе, не зная, как справиться с удовольствием. Она стонала,
кричала, хваталась за мою руку, впиваясь в кожу ногтями. Она громко умоляла
меня прекратить, но еще громче просила не делать этого.
Растворялась подо мной, забыв про
свои страхи. Наверное, зря, ведь причина бояться меня была. Только она узнает
об этом чуть позже...
— Давид, — простонала она.
