Сгоревшая под дождём - страница 54

– Знакомься, Олег, это новый работник отца Тамаш. Он ухаживает за нашими животными.

– Здорово! – воскликнул саркастически юноша, даже не обратив на меня взора.

– Он живёт у нас в чулане, – сказала девушка.

– Как Барабаша, что ли? – усмехнулся Олег и допил свой чай. Арина оценила его шутку и звонко расхохоталась.

Эти двое меня так разозлили, что одну мне не хотелось даже видеть, а другому я с удовольствием поставил бы фингал под глазом. Но поддавшись желаниям я рисковал потерять работу и, главное, деньги, в которых мама так нуждалась. А ради мамы я готов был терпеть все унижения. Заметив, что я молчу, парень кивнул на меня головой и спросил:

– А он хоть разговаривать умеет?

– Разговаривал до этого, – ответила девушка и, повернувшись ко мне, попросила:

– Тамаш, скажи что-нибудь.

– У одной девчонки как у парня грудь, – сказал я негромко и встал из-за стола.

Олег притих, а Арина бросила на меня обиженный взгляд и спросила:

– На кого ты намекаешь?

– Ни на кого, – ответил я, – ты попросила что-нибудь сказать, вот я и сказал. Хорошего вам вечера.

С этими словами я ушёл в чулан, стараясь забыть этих двух насмешников как страшный сон.

Утром я вышел в сад подле дома, чтобы немного отвлечься о грустных мыслей и подышать свежим воздухом, как вдруг услышал шорох листьев; кто-то приближался ко мне сзади, задевая собой ветки деревьев. Я обернулся. Передо мной стояла жена хозяина, держа в руках белый лист бумаги. Вид у неё был такой, словно она хотела сообщить мне какую-то недобрую весть, но не осмеливалась заговорить.

– Тамаш, врач твоей мамы написал тебе записку, – сказала женщина и протянула мне лист. Пару минут я стоял как истукан и просто глядел на него, не решаясь взять в руки. А потом резко схватил листок и прочёл записку.

«Твоя мама умерла. Мы сделали всё, что могли».

Я опустил руку и листок упал в траву. Ольга сказала, что сегодня освобождает меня от работы и позаботиться о животных сама. Едва заметно я кивнул головой и направился к дому. Женщина ещё что-то говорила мне вслед, но я не стал её слушать.

Сердце матери перестало биться прежде, чем я признался ей в вечной любви. Я наивно полагал, что в запасе у меня много лет на то, чтобы сказать ей тысячу ласковых слов, обнять её, надарить цветов, сделать так, чтобы она радовалась моим успехам и гордилась мной. Она ушла, а я даже не запомнил последние её слова. Казалось бы, душа моя должна была разрываться на части, а я оставался спокоен, как клён под окном в этот тихий безветренный день. В дверь постучалась и без разрешения вошла хозяйская дочь. Судя по её робкому взгляду из-под ресниц, она раскаивалась за вчерашнее. Она спросила, можно ли сесть на стул в углу. Я ответил, что это её дом, её стул и она может садиться здесь куда угодно. Я думал, она не в курсе моей трагедии. Но понял, что ошибся, когда она сказала чуть слышно, протянув мне свою худую изящную руку:

– Мне очень жаль, что так вышло. Потерять родителей – самое страшное, что может случиться в жизни.

Я подошёл к ней, взял её за руку и, выразив признательность за попытку меня утешить, опустился на пол у её ног.

– Что ты теперь будешь делать? – спросила она, рассматривая моё лицо.

– Год я буду работать здесь. А там посмотрим.

– Если тебя переведут на самостоятельное обучение, я буду заниматься с тобой. Я хочу, чтобы ты хорошо сдал экзамены, поступил в институт.

Меня вдруг потянуло на смех.