- Поторопилась? - спрашиваю философски. - Хотя опять же, восемнадцать-то стукнуло. Закон я не нарушала.
- Запомни одну истину: нужно чтобы тебя хотели мужики, но не каждый мог себе позволить уложить тебя на лопатки. Но если ты делаешь так, чтобы твои ноги раздвигались бесконтрольно... прости, но Это уже банальная проституция, только не всегда оплачиваемая.
- Я запомню, - кивнула. - А теперь обними меня покрепче.
Давид больше не спорит. Он прижимается ко мне, правой рукой обнимает меня за талию.
- Если утром почувствуешь что-то твердое, не сильно обольщайся. Это так, к сведению. Если ты не знаешь о нюансах мужской физиологии.
- Думаешь, я придумала своего парня, чтоб тебя позлить? - усмехаюсь, положив свою руку на его руку. - Я знаю, что такое утренний стояк. Спи спокойно.
- Я искренне рад, что ты повзрослела.
Засыпать в его объятиях было сладко. Я никогда не думала, что это будет настолько сладко. Ну, после того, как разбились мои розовые очки. И вот надо же, теперь, когда я уже думать забыла и не надеялась, он рядом. Это огромное, сильное тело. Прижимает меня к себе. Смеется.
Нет, наверное это мне снится. Похоже на бред. С чего бы нам засыпать, практически держась за руки? Может, я умом тронулась? И это уловки моего подсознания?
Стало нестерпимо жарко.
- Давид, - прошептала его имя. - Пить. Пожалуйста, воды.
Губ коснулся пластиковый стаканчик с водой. Я сделала несколько жадных глотков.
- Спасибо, любовь моя, - пролепетала и провалилась в сон.
6. 6 глава
Давид
Я не сразу понял, что произошло, и сразу сорвался с примитивного лежака. Тупую боль в грудной клетке почувствовал позже. Я растерянно искал стаканчик с водой, отмечая сонным мозгом то, что в комнате едва тепло. Черт, забыли о том, что нужно стеречь печь.
- Твоя вода.
Как только моего запястья коснулась рука Александры, я понял, что произошло наихудшее.
- Так, девочка моя, только этого нам не хватало.
Если она уже в бреду, то температура критичная.
- Саша, очнись. Ты меня слышишь?
Я уложил ее на матрас и попробовал ее голову ладонью. Пиздец. Она горит. Слышит ли?
- Саша, просто что-нибудь скажи. Где болит?
Мычит что-то нечленораздельно, потом открывает глаза наконец.
- Что-то мне не хорошо, - говорит тихо, сипло. - Можно мне еще попить?
- Вода холодная, потерпи, немного согрею.
Я забыл о том, что болит в области груди. Ловко забрасываю поленья в топку и жду, пока в котелке хотя бы немного нагреется вода.
- Саша, попей, она теплая, а когда закипит, согрею тебе чай.
- Без тебя стало очень холодно, - говорит негромко, - и пить очень хочется. А еще трясет почему-то.
Я ей верю. И это я здесь как бы защитник, но отрубился, забыв о том, что кто-то должен охранять печь. Глазами ищу пиджак, бросаю сверху. Вновь из коридора беру поленья и злюсь на себя. А ведь сколько слов было о симбиозе. Доигрался.
Огонь жадно пожирает сухие дрова и постепенно отдает тепло в пространство комнаты.
- Скоро закипит вода. Печенье будешь?
- Нет, аппетит меня покинул. Пожалуйста, когда освободишься, вернись ко мне. Мне ужасно холодно без тебя.
- Саш, вот не смешно. Давай чай пить. Не хватало, чтобы ты померла от воспаления.
Бред у девчонки крепчает. А я просто в бешенстве. Не уберёг.
Делаю чай, становлюсь на колени и пытаюсь ее немного приподнять, чтобы смогла пить. Чаю в стакан немного наливаю, иначе выверну кипяток.
- Давай, помогай.
Она послушно присаживается, делает глоток, кривится.
