– Не нужно так реагирывать, голубчик, – посоветовала ему миссис Райлли. – Чего это вы пьете там такое? Похоже на ананасный снежок.
– Даже если я опишу в красках, сомневаюсь, что вы поймете.
– Вы как смеете разговаривать в таком тоне с моей дорогой, любимой мамочкой?
– Ох, да потише ты, громила! – рявкнул в ответ молодой человек. – Ты на пиджак мой посмотри.
– Он абсолютно гротескоˊв.
– Ладно, ладно вам. Давайте останемся друзьями, – произнесла миссис Райлли из-под осевшей на губах пены. – У нас и без этого и бомбов, и прочей пакости навалом.
– А ваш сын, похоже, с восторгом их сбрасывает, я должен заметить.
– Ладно вам. Тут мы в таком месте сидим, где всем повеселиться не грех. – Миссис Райлли улыбнулась молодому человеку. – Давай я тебе еще выпить куплю, малыш, за тот, что ты разлил. А сама, наверно, себе еще «Дикси» возьму.
– Да нет, мне в самом деле пора бежать, – вздохнул молодой человек. – Но все равно спасибо.
– И это в такой-то вечер? – спросила миссис Райлли. – Ох, да не обращай ты внимания, Игнациус мой еще и не того скажет. Оставайся, да спектанкль посмотришь, а?
Молодой человек закатил глаза к небесам.
– Ага, – подала голос блондинка. – Кой-какой попки да сисек увидишь.
– Мамаша, – холодно промолвил Игнациус, – я в самом деле полагаю, что вы поощряете этих абсурдных людишек.
– Так это же ж ты остаться хотел, Игнациус.
– Да, хотел – как наблюдатель. Я не особо стремлюсь к общению с ними.
– Туся, сказать по правде, так я сегодня больше уже не могу про автобус слушать. Ты мне же уже четыре раза рассказал, как мы тут сели.
Игнациуса это задело.
– Я едва ли подозревал, что наскучил вам. В конечном итоге та автобусная поездка была одним из наиболее решающих переживаний моей жизни. Вас как родительницу должны интересовать травмы, определившие мое мировоззрение.
– А чего там у тебя с автобусом-то было? – заинтересовалась блондинка, пересаживаясь поближе к Игнациусу. – Меня Дарлина зовут. Мне нравятся хорошие истории. В твоей перчику есть?
Бармен грохнул пивом и дайкири о стойку как раз в тот миг, когда автобус отчалил в свой судьбоносный водоворот приключений.
– Вот, чистый стакан возьмите, – рявкнул бармен миссис Райлли.
– Нет, ну как любезно. Эй, Игнациус, а мне чистенький стакан дали.
Но сыну было не до того: его слишком поглотило прибытие в Батон-Руж.
– А знаете, голубчик, – обратилась миссис Райлли к молодому человеку, – мы же с мальчиком моим сегодня в историю попали. Полиция его арессовать хотела.
– Ох ты ж. Полицейские такие упертые всегда, правда?
– Да-а, а ведь Игнациус и магисра получил, и все остальное.
– Так что ж он, во имя всего святого, натворил?
– Ничего. Стоял и ждал свою бедную дорогую мамулю.
– Наряд у него несколько… странноват. Я, как вошел, сразу подумал, что он тут – какой-нибудь артист, хотя природы его выступлений и вообразить себе не пытался.
– Да я уж говорю ему, говорю про одёжу, а он не слушает. – Миссис Райлли бросила взгляд на кокетку фланелевой рубашки сына и на волосы, обкудрявившие его затылок. – А на вас костюмчик-то хорошенький такой.
– Ах, этот? – переспросил молодой человек, ощупывая свой бархатный рукав. – Не стану от вас скрывать – он стоил мне целого состояния. Я отыскал его в дорогом магазинчике в Деревне.
– Не похожи вы на деревенского, я погляжу.
– Господи, – вздохнул молодой человек и поджег «Сэлем» могучим щелчком зажигалки. – Я имел в виду Гренич-Виллидж в Нью-Йорке, дорогуша. Кстати, где вы такую шляпку себе отхватили? Фантастично!
