«Куда вы дели своё лицо, господин ты-от-меня-никогда-не-избавишься?»
Он наконец дошёл до её глаз и они встретились взглядами, она поняла, что он не увидел в ней ответов на свои вопросы.
«Потому что их там нет.»
Тишина стояла на пороге и держалась за дверную ручку, смущённая и сутулая, как будто сама не хотела здесь находиться, но правила приличия пока что не позволяли ей уйти.
Министр шумно вдохнул и сменил позу, Вера поняла, что они оба не дышали какое-то время, и тоже начала. Он чуть приподнял брови, предлагая ей на правах хозяйки уже отпустить бедняжку тишину, раз ей тут так неуютно.
Вера села ровно, посмотрела на него прямо, и сказала:
— Почему в вашем доме нет птиц?
Он дёрнулся и отодвинулся, Вера с удивлением наблюдала, она в первый раз видела такой занимательный процесс — личное землетрясение, которого никто, кроме одного человека, не ощущает. Его реально трясло, он скрывал это огромным напряжением всех сил, но она всё равно видела.
Она ожидала, что он будет отпираться, ожидала насмешки, вопросов: «В смысле? На третьей квартире? Или во дворце? Почему вы так решили? Да есть они там, нам даже попадались, вы что, не помните?» Ничего этого не было, он не делал вид, что не понял, потому что понял гораздо больше, чем она сказала, и это понимание привело его...
Она опять смотрела на него как на картину, только в этот раз с лицом — доспехи осыпались, стены рухнули, у него не хватало концентрации ещё и защищаться, когда его так трясло.
«...к лавине новых вопросов привело его это понимание. Он понял, что ничего не понимает, не владеет информацией, а это может быть очень важно.
Добро пожаловать в мой мир, господин министр. Обживайтесь, вы здесь надолго.»
Он наконец справился и частично взял себя в руки, уставился ей прямо в глаза, как будто стремился залезть внутрь, в самую глубину.
— Откуда вы знаете?
Вера чуть улыбнулась и отвела глаза.
На фоне его шторма, у неё внутри была тишина и благодать, это доставляло тонкое горьковатое удовольствие, с ноткой стыда за то, что она так плохо себя ведёт, этот стыд заигрывал с совестью и злостью одновременно, подбешивая обеих, и на их фоне выглядел обаятельной дрянью, которую любят за то же, за что ненавидят. Она пыталась не влюбиться в этот стыд, честно пыталась.
«Стерва. Продолжай.»
Вера невинно улыбнулась министру и протянула свою чашку:
— Чайку?
— Вера! — он ударил ладонью по столу и встал, напряжённый, как тот лук на пикнике, с которым не мог справиться Артур, только теперь в положении того, кто себя переоценил, оказался министр Шен.
Вера шутливо прищурила один глаз, вторым глядя на министра снизу вверх:
— Выпейте, серьёзно. Док фигню не подсунет. Да?
Он медленно глубоко вдохнул, замер, закрыв глаза, и через секунду сел на место, плавно протянул руку за чашкой, взял, сделал глоток и выдохнул. Вера улыбалась как Джоконда, не размыкая губ и не открывая тайн.
«Какой же крепкий, гад. Будет интересно.»
— Откуда вы знаете? — предельно спокойно повторил министр, она медленно развела руками, проводя взглядом по потолку и стенам, шепнула:
— Сигналы с Марса. А может, божественное озарение. Я же женщина, вы же понимаете.
