Эркин с силой сжал кулаки, он и сам не мог понять что с ним, нет… обиды не было, грудь сжала тоска.
– Эркин акя? Вы домой? А нам в одну сторону ехать, – услышал Эркин приятный голос.
Обернувшись, он увидел свою однокурсницу Зайнаб. Скромная, тихая девушка, Эркин её и не замечал, впрочем, он только третий день ходил на занятия и всех однокурсников пока не знал.
– Правда? А ты где живёшь? – спросил Эркин, тщетно вспоминая имя девушки.
– Я Зайнаб… живу недалеко от старой мечети, на Кукче. Мой отец тоже воевал… но с фронта не вернулся. Мама постоянно плачет… жаль её, хорошо, брат маленький, его не взяли на войну, сказали, чтобы подрос. Ему четырнадцать лет было, когда война началась, так он в метрике два года прибавил, чтобы его на фронт взяли. Мама узнала об этом, сама тогда пошла в военкомат. Два раза сбегал, с поезда его снимали, – шагая рядом с Эркином, не смея смотреть на него, волнуясь и смущаясь, говорила Зайнаб.
Высокого роста, стройная, с длинной и толстой косой за спиной, чернобровая, кареглазая девушка, со смугловатой кожей и себе боялась признаться, что новенький парень ей очень нравится. Эркин улыбнулся, видя, как она волнуется, аж до дрожи в голосе, может поэтому так много говорит.
– Сочувствую. Война многих забрала. Значит, сейчас твоему брату восемнадцать лет? – всё же спросил Эркин, глядя вперёд, куда уходили Карина с Нигорой, а вместе с ними и Слава.
– Ну… да, исполнилось восемнадцать, он в институт поступать не стал, на завод пошёл работать. Анвар и в войну там работал, три смены за станком стоял. Теперь на мастера выучился, его там уважают, – опустив голову, ответила Зайнаб.
– Красивая девушка… надо же… не замечал… – поглядывая на длинную косу девушки, смутившись того, что его взгляд невольно упал на тонкую талию и стройные ноги Зайнаб, подумал Эркин.
– Может мороженое поедим? – спросил Эркин, останавливаясь у ворот ТашМИ, рядом с тележкой, где стояла полноватая женщина, продавщица мороженным.
– Если только я сама себе куплю, – краснея от смущения, ответила Зайнаб.
– Это неправильно! Я же мужчина! Два мороженых, – протягивая женщине монеты, сказал Эркин.
Зайнаб испуганно посмотрела на него, видя, что Эркин злится, она взяла из его рук мороженое. Они медленно пошли по дороге в сторону сквера. Правда, до сквера было далеко, но время было спокойное, никуда не нужно было торопиться. Хотя Зайнаб и должна была идти после занятий домой, но искушение идти рядом с тем, на кого она вот уже три дня волнуясь поглядывала, было велико. Но съев мороженое, Эркин сам перешёл дорогу, взяв Зайнаб под руку, отчего она напряглась, словно струна.
– На трамвай сядем, тебе, наверное, домой пора? – сказал Эркин, отпуская руку девушки.
– Да, меня мама ждёт, я ещё и ужин готовить должна, моя мама работает воспитательницей в детском саду, – сказала Зайнаб, сильно волнуясь.
Подошёл трамвай и они вошли в вагон. Эркин видел, как напряжена девушка и не мог понять, почему. А спрашивать было неудобно, хотя кажется, он догадывался, что нравится Зайнаб. Ехали молча, Зайнаб смотрела в окно, чувствуя дыхание Эркина и волнуясь.
– Мне выходить на следующей остановке, а Вы далеко живёте? – спросила наконец Зайнаб, нарушая молчание.
– Так ты вроде знаешь, где я живу, сама ведь сказала, что нам по пути, – улыбнувшись, ответил Эркин.
– Нет, что Вы! Я просто видела, как Вы садились на восьмой трамвай, вот и всё, – смутившись его слов, ответила Зайнаб.
