Шаг с пометкой «Вместе» - страница 2

В мастерской было тихо и уютно, приглушённый свет лампы создавал атмосферу тепла, а воздух пропитал запах кожи и обувного крема. На фоне тихо играла джазовая мелодия, придавая моменту особое очарование.

В углу мастерской виднелись аккуратно расставленные инструменты, отполированные до зеркального блеска. Каждая отвёртка, каждый молоточек лежали на своих местах, будто солдаты на параде.

Это упорядоченное совершенство невольно заставило меня задуматься – насколько же разными бывают люди. В моей сумке царил привычный творческий хаос, а здесь каждый предмет излучал почти фанатичную преданность своему делу.

«Интересно, он и в жизни такой же педантичный?» – промелькнула мысль, пока я наблюдала, как его пальцы, покрытые тонкой паутиной шрамов – немыми свидетельствами многолетнего ремесла, – бережно ощупывали повреждённый каблук.

– Тут требуется замена каблуков. Второй принесли? – его голос прозвучал неожиданно мягко для таких рабочих рук.

Когда наши пальцы случайно соприкоснулись при передаче туфли, по моей спине пробежал электрический разряд. Это было смешно – мне двадцать семь лет, а я краснею как первокурсница на первом свидании! Но тело будто вышло из-под контроля: щёки горели, ладони внезапно вспотели, а в груди поселилась странная тревожная радость, похожая на предвкушение перед аттракционом.

Я украдкой изучала его профиль при свете лампы – прямой нос с едва заметной горбинкой, тёмные ресницы, отбрасывающие тени на скулы, упрямый подбородок с ямочкой. Совсем не модель с обложки, но в этом было какое-то облегчение. Совершенство всегда пугало своей недоступностью.

«Боже, что со мной? Это же просто мастер по ремонту обуви!» – я мысленно корила себя, но сердце продолжало выбивать ритм самбы. Особенно когда он поднял глаза – карие, с золотистыми вкраплениями вокруг зрачков, словно осенние листья в лесном ручье. В них читалось профессиональное внимание, но в глубине таилось что-то ещё…

Любопытство? Или мне просто хотелось в это верить?

Внезапно я осознала, что задержала дыхание. Выдох получился неровным, почти дрожащим. Чтобы скрыть смущение, я начала лихорадочно рыться в сумке, делая вид, что ищу телефон.

– Продиктуйте, пожалуйста, Фамилию, Имя и номер телефона, – его слова вернули меня в реальность.

– Хлоя Картер, – мой голос прозвучал неестественно высоко. Я внутренне скривилась – неужели он не заметит, как я нервничаю?

Когда дверь мастерской закрылась за мной, я прислонилась к прохладной стене, пытаясь унять дрожь в коленях.

«Это просто гормоны», – убеждала я себя. — «Просто давно не было… никого».

Но где-то в глубине души уже росло опасное знание – мне захотелось увидеть его снова. Не только из-за туфель.

Лёгкий ветерок играл оборками моего нового платья, когда я брела по парковым дорожкам. Но даже красота осеннего увядания не могла полностью вытеснить из головы тот странный момент в мастерской. Я ловила себя на том, что представляю, как бы описал эти краски он. Какими словами?

Внезапно я рассмеялась сама над собой – придумывать фразы для незнакомца! Это было глупо, по-девичьи наивно… и удивительно приятно. Как возвращение в те времена, когда мир ещё полнился возможностями, а не обязанностями.

С самого детства я наблюдал, как мой отец творит настоящие чудеса с обувью в нашей небольшой мастерской на цокольном этаже. Внутри пахло кожей, клеем и машинным маслом – запах, который до сих пор возвращает меня в те беззаботные дни.