Шаг вперёд, два назад - страница 18

– Ну ладно кольчуга, а кони? Кони где? – продолжал лопоухий дамский угодник. – Почему мы верхом почти не деремся? Рыцарь без коня – вообще не рыцарь!

– Похоже, в это Рождество пояс и шпоры нам опять не светят, – мрачно предрек Гильберт, в очередной взглянув в сторону клонящегося к закату солнца, – время поджимало. Среднему сыну графского конюшего в тринадцать лет рыцарство получить было можно, но только за выдающиеся заслуги, которых пока, увы, не наблюдалось.

Готфрид, неудачно задев елку, получил снегу за шиворот, выругался, кое-как отряхнулся и двинулся дальше. Он надеялся на лучшее, но предсказание Гильберта имело все шансы сбыться. Они целый день лазили по лесу, но нужных следов не обнаружили: птичьи, заячьи, лисьи, волчьи – этих особенно много – но не медвежьи.

– Медвежатины ему захотелось на праздник! – все так же раздраженно ворчал Конрад, у которого, как видно, крепко наболело. – А чего сам не пошел? Сидят там в замке у камина, пока мы в лесу яйца морозим!

Племянник графа с досады пнул небольшое деревце, и несколько комьев снега, упавших с веток, угодили ему прямо на шлем.

– Да уймись ты, Конрад, – взял его за плечо Гильберт. – Сам ведь знаешь, что шатун, да еще и наверняка подранок, вблизи замка совершенно ни к чему.

– Полезный зверь, мишка-то! – поддержал друга Готфрид. – Все с него в дело пойдет: мясо, сало, шкура, кости на поделки.

– Ага, талисман из клыков сделаем! – хмыкнул Конрад, а потом добавил примирительно: – Сейчас-то что делать будем?

Вопрос был действительно не праздный. В замок на Рождество Христово съехались рыцари чуть ли не со всего Заэльбья. С какой целью – неизвестно, но ходили слухи о большом походе в земли язычников. Трое друзей втайне надеялись, что на праздник состоится их посвящение, но вместо положенного суточного бдения в замковой часовне и заветного удара по плечу или щеке они получили от графа Эбергарта отнюдь не символического пинка. Точнее, получил Конрад, поскольку первым подвернулся под ногу. Вроде как в окрестностях замка посреди зимы проснулся медведь и задрал несколько человек, а к праздничному столу съехавшихся воинов неплохо подойдет жареная медвежатина. Вооружившись рогатинами и топорами, воспитанники Эбергарта в броне и шлемах отправились в лес со смесью разочарования и гордости: с одной стороны, о посвящении граф даже не заикнулся и с него станется отложить обряд на неопределенный срок; с другой стороны, медведь – зверюга серьезная, взять его для всякого почет, а для них троих – шанс показать себя и честно заслужить посвящение. Вот только показать, кроме себя, пока было нечего…

Они быстро нашли место, где зверь задрал двоих селян, отправившихся в лес за хворостом: небольшой распадок был изрядно утоптан, в том числе следами большого когтистого зверя, и залит кровью. Веревка, что связывала собранный в кучу валежник, была разорвана, дрова раскиданы. Кое-где попадались окровавленные клочья меховой одежды, а в сугробе обнаружился даже топор одного из селян – Готфрид углядел торчащую рукоятку, – но не было самого главного. Не было тел. Ни обглоданных костей, ни кусочка плоти, ничего. Трое охотников излазили все склоны распадка, но никаких следов, кроме звериных, не обнаружили. Предположить, что два изорванных тела за неизвестные заслуги ангелы вознесли на небеса, было столь же глупо, как и поверить, что медведь уволок жертв с собой, но других объяснений произошедшей на поляне чертовщине разум троих юных следопытов породить так и не смог. Определить направление, в котором ушел зверь, труда не составило, но след они быстро потеряли. Точнее, глубокие следы шатуна попросту исчезли в мешанине других, более мелких, так внезапно, будто их и вовсе не было. Побродив по окрестностям, горе-охотники выяснили, что в распадок вернуться тоже не могут, хотя направление они не теряли. Всем троим казалось, что те же самые деревья и кусты попросту стали расти в других местах, а их собственные следы закручиваются в петли, но признаться друг другу в этом друзья так и не решились.