А вот завуч повела себя очень странно. Она не стала на нас кричать, топать ногами или ругаться. Она поманила пальцем и приказала следовать за ней. Мы спустились в хозяйственное помещение, где наша уборщица хранила ведра, швабры и всякие моющие средства, и выдала нам тряпки, тазики и щетки. Не спуская с нас глаз, она довела наше шествие до пострадавшей стены и заставила вытирать насухо все, что мы натворили. Стене от этого, по-моему, только хуже пришлось, а вот полу явно полегчало. Пока мы трудились в поте лица, охранник убрал то, что осталось от нашего снаряда. Вот он все сказал, что о нас думает. Таких вежливых, но обидных эпитетов в свой адрес я не слышал никогда. Наталья Вячеславовна же не произнесла ни слова. Когда мы закончили, она попросила нас отнести все принадлежности обратно, где мы их взяли, и зайти к ней в кабинет. Нам даже в голову не пришло ее ослушаться. Мы, как зомби, сделали все, что она сказала. И, что поразительно, ни на пути к комнате уборщицы, ни на пути к кабинету завуча мы не обронили ни слова. Толька Левка на лестнице сказал: «Ну что, братва, пойдемте…» И как-то это у него спокойно и уверенно получилось сказать, что сомнений никаких не возникло – идти нужно.
Мы стояли перед столом Натальи Вячеславовны и ждали, пока она закончит что-то писать. Потом она отложила ручку, подняла глаза и сказала одну лишь фразу: «Завтра вашим родителям нужно будет компенсировать стоимость разбитой бутылки. Ее стоимость вы можете узнать у вашей классной руководительницы». И, опустив глаза, принялась опять работать над документами. Лучше б она ругалась! Лучше б она выговаривала нам, какие мы негодники. А мы бы спорили с ней и доказывали, что она нас совсем не понимает, что это был эксперимент и его было так интересно и познавательно проводить. Или бы мы молчали, слушали и усмехались про себя, украдкой подбадривая друг друга только нам понятными знаками. Но это ее поведение. Одна спокойная ровная фраза подняла в наших душах какие-то совсем непонятные чувства. Было страшно неприятно… и стыдно. Я с ужасом думал, как подойду к Нэлли Ивановне и буду что-то объяснять. Пускай и с друзьями. Но как? Как это сделать, чтобы не оправдываться и сохранить чувство достоинства? Так, как это сделала Наталья Вячеславовна, мы просто еще не умели… А она ведь, наверное, по-настоящему испугалась. Вон ей как прыгать пришлось. И такая реакция…
