Мы с другом сидели в уютном кафе, в которое перебрались после получасового созерцания артхаусного строения эпохи позднего социализма. Аккуратный овальный столик, светлая льняная скатерть в мелкий голубой горошек, низкая корзинка со слоеной выпечкой, благоухающие кофейным ароматом маленькие белые чашки. Красота!
– Отказаться от контракта у тебя не получится, – обрадовал меня Егор. – По крайней мере так, чтобы не словить штрафные санкции и лютый бан на несколько месяцев, а то и на пару лет. Ты же знаешь, как не любят у нас что-то менять или переделывать. Особенно тогда, когда процесс уже пошел и государственная машина набрала обороты.
Товарищ помолчал, отпил кофе и продолжил:
– Если честно, мы и сами не в восторге от происходящего. Это шлакоблочное недоразумение планировалось снести к чертям в течение ближайших двух-трех лет. На освободившееся место у города уже была договоренность с крупным иностранным инвестором. Даже какие-то проектные документы в архитектурном отделе появились. Ну, ты понимаешь – торговый центр с огромным паркингом, зеленой зоной и чуть ли не аквапарком под боком. Потом, как ты понял, все планы с иностранцами разом накрылись медным тазом. А в довершение, буквально месяц назад, в администрацию города спустили интересную такую разнарядку: «По переустройству заглубленных помещений в объекты гражданской обороны». Из этого следует, что нам теперь придется чуть ли не в каждом пригодном для этого жилом многоквартирном доме, в его подвальном помещении, обустраивать бомбоубежище. Глава города посидел со своей командой, поразмыслил и предложил начать сие непростое действо с чего-нибудь попроще. Потренироваться, так сказать, на кошках. Выбрали этот дом как своего рода испытательный полигон, чтобы обкатать здесь, в стороне от любопытных глаз, порядок действий. Найти все возможные проблемы и, самое главное, их безболезненное решение.
– Подвал? – чувствуя, как внутрь меня закрадывается неприятный холодок страха, спросил я приятеля.
– Ага. Но ты сильно не переживай, – Егор ободряюще улыбнулся. – Если все получится неплохо, а я в этом, заметь, ни грамма не сомневаюсь, то домик этот подлатают. Основательно так, с заменой всех коммуникаций, ремонтом крыши и, скорее всего, фасада. Ну а потом деньги выделят и на подъезды, и на часть квартир, которые либо включат в обменный фонд, либо банально выставят на продажу. Так что проект, как ты видишь, долгосрочный и весьма аппетитный в финансовом плане.
– Я не хочу, – не очень уверенно, но все же произнес я.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Егор.
– У меня предчувствие нехорошее, – признался я, четко понимая, что о сне, каким бы странным и реалистичным он ни казался, рассказывать товарищу не имеет смысла. Он не поймет.
– Запугал я тебя, выходит?! – усмехнулся Егор. – Извини, если это так. Но дом на самом деле необычный, и, рассказывая его историю, я хотел скорее дополнительно заинтересовать тебя, чем напугать.
– И тем не менее… – попытался продолжить я, но Егор не дал мне закончить.
На стол передо мной лег планшет с открытым текстовым документом.
– Смотри. Сумму основного контракта ты знаешь. Здесь указаны дополнительные условия, следующие за основным договором: второй, третий и четвертый акты марлезонского балета. Если ты качественно и главное в срок выполнишь начальные работы, тебе автоматически передадут последующие.
