– В смысле? – не понял я.
– В прямом, – Егор явно наслаждался произведенным эффектом. – Насколько мне удалось выяснить, ни одного из участников той комиссии до сих пор не нашли. Более того, все они уже несколько лет как официально признаны погибшими.
– Подожди! – Я отказывался верить услышанному. – Как это возможно?! Люди – не иголки. Семь человек не могли просто исчезнуть. Их же искали?
– Еще как! Буквально на следующий день это многострадальное общежитие прошерстили снизу доверху. Прочесали, так сказать, мелким гребнем – от крыши до подвала. Потом обследовали всю близлежащую территорию в радиусе нескольких километров: овраги, пустыри, канавы – все обнюхали с собаками.
– И ни единого следа? – я все еще цеплялся за сомнения.
– Ага, – кивнул товарищ. – Хотя через пару месяцев в канаве, которая весной превращается в глубокую лужу, нашли женский сапог. Очень похожий на те, что носила та женщина из Гороно – шибко модные в те времена, итальянские, из замши. Поиски возобновили, пригнали две ассенизаторские машины, лужу выкачали досуха. И ничего!
Егор замолчал. Он не спеша доел выпечку и допил кофе. Я тоже молчал, чувствуя, что товарищ еще не все мне рассказал. И оказался прав.
– Дом так и не сдали, хотя электричество и воду подключили. Непонятно, зачем – в те времена кругом царили бардак и разруха. Как писали в газетах: «Исполин, погибнув, рухнул, а молодая свободная страна только рождалась». Я бы добавил: «Как и положено при родах – в страшных муках».
– Поэт, блин! – буркнул я.
– Завидуй молча, – хмыкнул Егор и продолжил. – Короче, дом пустовал недолго. Как только осень наступила, квартиры стали самозаселяться. Со всего города потянулись бомжи, алкоголики, наркоманы и прочие маргиналы. Что там творилось – даже представить страшно. На вызовы в это общежитие отказывались ехать не только скорая или пожарные, но и милиция. Удивительно, как дом не спалили дотла!
В конце концов, этот притон стал слишком раздражать власти. Администрация собрала волю в кулак: пригнали автобусы с ОМОНом, и сгребли всех, кто не успел сбежать. Кого-то посадили, кого-то отправили на принудительное лечение. Но… Через неделю глядь – на улице Индустриальной, дом 13а, все вернулось на круги своя. Пьяный угар, поножовщина, костры на лестничных клетках. Одним словом – ад кромешный!
– Пока не пришел он? – спросил я.
– Кто? – на секунду Егор замялся, но тут же сообразил. – Точно! Пока не пришел он. Полный писец!
– И как он выглядел? – спросил я без особого интереса.
– Как цыганский табор на семьдесят человек!
Егор замолчал, подозвав официантку и заказав еще одну чашку кофе. Я отказался – будоражащих нервную систему веществ мне на сегодня хватило. Сейчас бы успокоительное, а не кофеин.
– Я читал протокол расследования. Хочу заметить, что писал его человек творческий, не лишенный литературных способностей, – продолжил Егор. – Цитирую: «Цыганский табор появился во дворе дома рано утром. Они выступили из плотных клубов тумана, стелившегося по пустырю до самой лесопосадки. Впереди шли с десяток крепких мужчин в длинных темных одеждах, за ними двигались автомобили, груженые людьми и скарбом. Почти не разговаривая, но действуя слаженно, цыгане заняли один из подъездов. Несогласных жильцов выставляли силой. Троих, особо упорных, выбросили из окон, одному сломав руку».
Егор поблагодарил официантку за кофе, сделал осторожный глоток и удовлетворенно прищурился.
