По плану в подвале должны были появиться:
– генераторная с запасом топлива и новым распределительным щитом;
– две пятисотлитровые емкости для воды;
– закрытое помещение для продовольственного склада;
– вентиляционные каналы с фильтрами;
– обновленная канализационная система.
Короче, все для краткосрочного выживания минимум сотни человек в условиях возможных боевых действий. У меня уже был примерный план – оставалось адаптировать его к реальности. К той реальности, которую нам сейчас предстояло тщательно исследовать.
***
– Кодовый замок? – Марина, первой подойдя к исписанной граффити двери, потянула за криво приваренный к полотну металлический уголок, заменявший ручку.
Дверь не поддалась.
– Сто лет таких замков не видела! – призналась она. – Сейчас везде домофоны, а тут настоящий анахронизм…
– Цивилизация сюда еще не добралась, – предположил Виталий. – Попробуй код «тридцать восемь».
Девушка кивнула и аккуратно набрала указанные цифры своими изящными пальчиками с неброским маникюром. Замок щелкнул, дверь со скрипом приоткрылась.
– Откуда ты знал код? – удивилась Марина, отступая, чтобы Виталий мог распахнуть створку полностью.
– Все просто, – усмехнулся он. – Заводской код по умолчанию. Его можно поменять после установки – производитель, кстати, настоятельно рекомендует. Но кому тут этим заниматься?
Подъезд встретил нас полумраком и тишиной. Узкий лестничный пролет в стиле «хрущевок» – бетонный, некрашеный, с погнутыми перилами – вел на первый этаж. Слева в тесном предбаннике виднелась еще одна дверь: ниже и у́же парадной, но такая же металлическая, с виду вполне крепкая.
– Закрыто! – с напускной серьезностью объявил Виталий и, на всякий случай, дернул ржавую ручку. Дверь, несмотря на солидный возраст, даже не дрогнула.
Как я успел заметить, дверь была оснащена двумя сувальдными замками. Пришлось задуматься, как их открыть. Можно, конечно, взять болгарку и лом, но портить чужое имущество, кому бы оно ни принадлежало, не хотелось. К тому же, эта дверь нам понадобится: она ограничит доступ посторонних на стройплощадку. Да и инструмент можно будет оставлять на ночь – не таскать же его каждый раз с собой.
– Придется поговорить с жильцами, – сказал я после минутного размышления. – Узнать, у кого ключи. Оставайтесь здесь или лучше идите на улицу – сегодня тепло и солнечно. А я пройдусь по квартирам, поспрашиваю. Может, у них есть старший по дому? Как-то же они решают бытовые вопросы?
Ребята, не заставляя себя уговаривать, вышли, а я, невольно поежившись от нехороших предчувствий, поднялся на первый этаж.
Дом, милый дом… Для кого-то, когда-то, вероятно… Но я никак не могу себе представить, как здесь, в этом подъезде, молодые мамочки паркуют свои коляски, а детишки постарше – самокаты и велики. Или молодую, влюбленную парочку, жмущуюся друг к другу в самом темном углу. Совершенно немыслимо это здесь…
Тихо, темно. Пахнет сыростью и пылью. Что самое странное, я совершенно не чувствую запаха жилья. Обычно в подъездах жилых домов, будь то старый дом или новостройка, всегда присутствуют всевозможные специфические ароматы. Запах еды, животных, женских духов или мужского одеколона. Запах алкоголя или табака, в конце-то концов. Здесь же… сырой бетон и как будто запах земли. Или грязи. Застарелой, полуразложившейся. Запах старого, нежилого помещения, откуда давным-давно сбежали даже мыши.
