Именно этот «закрытый» тип личности доминировал в характере Тамары Истоминой довольно долгое время. Но события последних месяцев, поначалу потрясшие ее до основания, освободили что-то у нее внутри, обнажили многие дремавшие в ней до поры качества.
Из-за того, что произошло в ее жизни, она не стала лучше или хуже, а стала – другой.
Тамара и глазом не успела моргнуть, как истек месяц ее пребывания в Грузии. Раньше для сотрудников благотворительного фонда, базирующегося в Великобритании и учредившего еще два года назад филиал в этой закавказской республике, она, Тамара Истомина, была никем, величиной неизвестной и сугубо виртуальной – хоть ее имя и фигурировало в списке учредителей Фонда, свою истинную роль в этих делах она до поры не афишировала. И теперь кое для кого из людей, припавших к дармовой кормушке, ее внезапное появление здесь, в Грузии, равно как и ее решительные действия, оказались неприятным сюрпризом…
Она и прежде догадывалась, что нанятые ее британским менеджером люди часть денежных средств, предназначенных тбилисскому филиалу, преспокойно кладут себе в карман. Точно так же можно быть уверенным, что кое-что из «гуманитарки» эти деятели толкали, что называется, «налево», кладя, опять же, выручку себе в карман. Учитывая специфику региона, такая своеобразная «отстежка» считается здесь в норме вещей.
Но желание сделать что-то полезное, помочь остро нуждающимся в самом необходимом людям заставляло закрывать глаза на такого рода «плановые расходы». Хотя от всего этого, сопутствующего добрым делам, и становилось порой муторно на душе.
Она даже предполагала, хотя собственные мысли и пугали ее, что дельцы, паразитирующие на «ценностях гуманитарного характера», разворовывают до половины всего, что проходит через их липучие руки.
Выяснилось же на деле, что до тех, кому непосредственно предназначались грузы гуманитарного характера, не дошло практически ничего.
На протяжении двух лет Фонд выделял тбилисскому филиалу в среднем ежеквартально около семидесяти тысяч фунтов стерлингов. Это около ста тысяч долларов. Суммы, конечно, не астрономические, но и не такие уж маленькие, в особенности для этого бедного региона. Четверть всей приобретенной за эти средства «помощи», а именно: продовольствия, одежды и медикаментов, предназначалась непосредственно для Грузии, точнее, для остро нуждающихся жителей приграничной Кахетии. Еще четверть «гуманитарки» должна была доставляться адресно в лагеря беженцев из Чечни в Панкисском ущелье. Половина же всех грузов, по замыслу учредителей Фонда, следовало комплектовать крупными партиями и двумя-тремя тяжелогрузными машинами раз в квартал доставлять по Транскавказской магистрали транзитом через Владикавказ в Ингушетию, где бедствуют десятки тысяч согнанных войной с родных мест людей.
Тамаре удалось обнаружить следы лишь одной «экспедиции»: в одно из сел Панкисского ущелья было завезено десять тонн низкосортной муки, несколько ящиков медикаментов с просроченной датой и с полдюжины выцветших и сопревших от времени армейских палаток еще советского образца. Имелись, правда, в изобилии разного рода бумаженции, которые местный посредник гордо именовал «документами». Там, зачастую неграмотно и неразборчиво, было записано, что, куда, когда передано, а также стояли подписи, иногда даже печати тех, кто «оприходовал» эти грузы и взял на себя в дальнейшем ответственность за их раздачу среди нуждающихся в помощи людей. Но она очень быстро убедилась, что почти все, что ей здесь, в Тбилиси, подсовывали, «липа» и что если она будет искать какого-нибудь Ваху или Мамуку, оприходовавших несколько партий «гуманитарки» стоимостью в десятки тысяч долларов, то поиски ее могут продлиться до судного дня.
