– Ну же, – нетерпеливо топнула она, – чтоб тебя!
Нехотя кусочек плитки отъехал, обнажая неглубокую нишу в углу стены. Чуть согнувшись, Лира попыталась вытащить из своеобразного тайника то, что оставила здесь еще некоторое время назад, когда в спешке покидала стены дворца после резни, которую она же и устроила.
Резкий удар по бедрам заставил девушку втиснуться в угол раковины до болезненно всхлипа. Она не слышала ни единого шага, ни звука открывающейся двери, словно тот, кто сейчас бесцеремонно вдавливал её в раковину взялся из пустоты. Глубоко вдохнув и понимая, что вариантов у неё очень мало, а любое резкое движение кончится катастрофой, Лира неспешно повела носом, глубоко вдохнув. В рецепторы ударил сильный запах бергамота с перцем на контрасте.
– Учил тебя, учил, чтобы никогда не опускала глаза, – гортанно протянул мужчина, теснее вжимаясь бедрами в девушку, – но, урок ты так и не усвоила.
Сильные руки слишком неторопливо скользили по талии вверх сцепляясь в кольцо на шее.
– Дёрнешься, зарежу, – спокойно сказал мужчина.
– Я разорву твою душу на куски и прокляну весь твой род так, что ни одна ведьма не поможет, – процедила девушка, подавляя хищную улыбку, – рыться в чужих тайниках – дурной тон.
– Ой ли, Лира, – ухмыльнулся мужчина, притягивая девушку к себе и рукой зажав горло, заставляя посмотреть её в зеркало, – беспрекословно красива, – вымолвил мужчина, склоняя голову и проводя носом по шее девушки.
– Остановись, – приказывала или молила?
– Здесь я приказываю, – как данность обозначил он, – ты явилась в МОЮ страну после всего, что сделала. Ты решила, что можешь спрятаться, вылечиться, забыть и не вспомнить. Но ты всегда возвращалась сюда, – шептал он, оставляя на шее Лиры распаляющие поцелуи.
А дальше резкий поворот хрупкого тела и две стихии сталкиваются в неизбежном. В этой комнате, посреди песков пустыни, вода и огонь вступили в свой смертельный танец. Черные глаза распаляли карие, подавляли волю, заставляли горький шоколад стать мягким, податливым. Потомки Богов двух разных Пантеонов, вступившие в запретную, смертельно опасную связь, сейчас нарушали миллиарды запретов, четко понимая, что платить они будут осколками душ. Плевать. Здесь любовь и боль разрывали пространство. Два носителя смертельной энергии сталкивались воедино. Сука-любовь, которая никогда не выбирает правильных, подходящих, делая ставку на тех, кто уничтожит весь твой мир к чертовой матери, и пока ты принимаешь за него пули, он держит пистолет у твоего виска.
Тяжелое дыхание распаляет пространство, когда сидящая на раковине Лира ногами обхватывает бедра мужчины напротив. Он упивается, поднимая выше её платье и оставляя синяки на ключицах. Его. Все тот же вкус, дурманящий, выключающий инстинкт самосохранения и зажигающий все цепные, животные реакции. Пряжка ремня, звоном об пол обозначающая, что дальше – фатально. Судорожный вдох и резкий толчок. Он останавливается, упиваясь ощущением наполненности, словно все, чего ему не хватало в жизни – это трахать эту непокорную конченую суку на раковине своего дворца, мечтая заставить кончать или прирезать к чертовой матери.
Звонкая пощечина отрезвляет и раскаляет обстановку еще сильнее, хотя пространство вокруг уже едва ли не полыхает от пламени, что здесь горит.
– Грёбаная сука! – слетает с губ мужчины, и он начинает буквально вколачиваться в её хрупкое тело.
