– А я вам дал ответ.
Он согнул свой указательный палец и поднес его к губам. В точности, как несколько минут назад, когда Парвиз пальцем и поварешкой делал мне знак молчать.
– Молчание! Вот этот твой товарищ говорил о глубоких знаниях?
Парвиз залпом выпил полстакана чая. Я, наконец, взял себя в руки и встал. Два сумасшедших, по сути дела, подвергли меня гипнотическому сеансу.
«Этот голубятник изначально остался в городе ради своих голубей, но с тех пор он мог бы стать человеком, однако же не стал. Меня не уважает совершенно. Вот уже несколько месяцев мы с ним вроде как друзья, теперь же выясняется, что настоящий его друг – этот сумасшедший гуру. А я оказываюсь крайним!»
Что-то вдруг ткнулось мне в ногу. Это был пушистый черно-белый кот, он облизывал мой правый ботинок. Парвиз схватил меня за руку.
– Господин инженер, простите его! Опозорился он! Пойдем отсюда, парень!
И Парвиз потащил меня к лестнице. Послышался свист снаряда и взрыв неподалеку, а потом – обычная взрывная волна, похожая на подземный толчок, от которого вздрогнула земля. Инженер продолжал сидеть в кресле, развалясь, и холодно смотрел на нас. Я попрощался с ним кивком, и он ответил мне тем же. Я спустился по деревянной лестнице – Парвиз предшествовал мне. Столкнуть бы его вниз, пусть бы ноги переломал! Мысль о мщении промелькнула в моем сознании, но столь же быстро Парвиз уже оказался на втором этаже, а потом, по другой лестнице, спустился на первый.
Когда мы вышли из здания, я вновь оглянулся на те два кактуса в горшках на третьем этаже. А когда садились в машину, я увидел, что Парвиз улыбается до ушей.
– Кто это был такой?
– О ком ты? Об инженере? Ответ очевиден: он инженер!
– Он такой же инженер, как… Безумец не хуже тебя – откуда он взялся? Почему он обитает в этой развалине? Отвечай мне!
– Ага! Смотрю, ты обиделся, что не смог ответить?
– Ни стыда ни совести у тебя! Зачем ты ему сказал, что я «социальный работник»?
– Потому что у вас социальные отношения.
Он уже вел машину. На перекрестке мы увидели свежую воронку. Земля со следами черной сажи, а осколки изуродовали облицовку из зеленого мрамора ближайшего к воронке двухэтажного дома. Видно, что до войны хозяин дома много затратил на его отделку, и вот теперь…
Стабилизатор мины валялся прямо посередине воронки и еще дымился. Шестиперый черного цвета стабилизатор…
– Притормози-ка! По крайней мере хоть воронку зарегистрирую.
Парвиз без всяких споров остановил фургон. Накинув полевую сумку на плечо, я нажал на дверную ручку. Но дверь кабины не открылась.
– Ты что, ослеп?
Парвиз наклонился к моей двери и вытянул фиксирующую замок кнопку. Тогда дверца открылась. Выйдя, я изо всех сил захлопнул ее. Парвиз жестом руки показал возмущение, я и глазом не моргнул. С утра мне не везло. Во-первых, сломался мотоцикл, затем поездка с этим светочем мудрости и знаний, наконец, этот безумец с его «что такое what?» Неясно, «инженер» – это прозвище, которое ему дал Парвиз или кто-то до Парвиза?
Прямо на землю воронки я положил свою полевую сумку и раскрыл ее. Издалека послышался шум машины. Я достал компас и тетрадь для записей. Шум машины усилился. Я сидел на одном колене примерно в такой позе, в которой сидит стрелок, зажмуривший один глаз, а вторым совмещающий мушку с прорезью прицела. Ориентирующий волосок компаса я нацелил на воткнувшийся в землю стабилизатор. Собственное положение тела я выбрал так, как подсказывал опыт и многократно, каждый день повторяющийся вид воронок: так, чтобы на одной линии был мой зрачок, стабилизатор и медиана
